http://www.bisound.com/index.php?nam..._file&id=72193
Михаил Гулько
****Песнь о летающем паровозе
ОДНАКО И ЭТО НЕ ВСЁ. В Гуверовском институте хранится работа Владимира Юрасова «Песня в советских тюрьмах и лагерях». Она написана в 1950 году, когда «автор» «Паровоза» Николай Ивановский ещё мотал срок. В работе приводится вариант песни с первой строкой «Летит паровоз по долинам и селам» - той самой, которая отсутствует в «каноническом» тексте Ивановского, зато присутствует во многих других, прежде всего – в «рекрутской» народной песне, которую исполняет Бичевская. Немного о Юрасове: родился в 1914 году. В 1938 был арестован, в 1941 бежал из лагеря, жил по подложным документам, воевал, подполковник (1945), после войны уполномоченный Министерства промышленности строительных материалов в Восточной Германии, бежал в Западную Германию, с 1951 в США, редактор журнала «Америка», комментатор радиостанции «Свобода». То есть после 1941 года Юрасов ни разу не был в Советском Союзе и слышать песню, якобы созданную в 1946 году и ходившую по лагерям, не мог. Наверняка он приводил текст, который услышал непосредственно в ГУЛАГе.
Вопрос: как в 1950-м году в Западной Германии мог появиться куплет с «летающим» паровозом, который присутствует во многим исполнениях песни (в том числе в исполнении Владимира Высоцкого в первой половине 60-х годов)?
Ответ на это пытается дать соратник Дюриса по битве Михаил Дюков:
«В романе Михаила Демина "Блатной" упоминается такой факт, что сам Демин услышал песню "Постой, паровоз" и дополнил (вероятность этого факта оставим на совести автора) ее своим куплетом со словами:
"Лети, паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда…".
Что ж, теперь мы знаем, откуда и где был "пришит" чужеродный куплет. Если учитывать тот факт, что сам Демин попал в тюрьму только в середине войны (год 1942-43), а переделка свершилась спустя некоторое время (конкретно он не упоминает), то можно предположить, что это песня была услышана в лагере и там же переделана, а это был год 1946-47».
Здесь неправда всё, от начала до конца. Про «Паровоз» Дёмин писал в автобиографическом романе "Блатной", вышедшем во Франции в 1972 году, следующее:
«Не менее разнообразен и репертуар майданников; тут воспеваются поезда, вокзалы, просторы родины... "Летит паровоз по зелёным просторам. Летит он неведомо куда... Назвался, мальчонка, я жуликом и вором и с волей распростился навсегда"».
Ясно, что Дюков не читал этого отрывка и потому процитировал песню неточно. А заодно и кое-что мимоходом подтасовал. Ведь Дёмин не утверждает, что «дописывал» какой-либо куплет. Он просто приводит отрывок арестантской песни, широко известной в блатных кругах. Кстати, наряду с «Паровозом» Дёмин цитирует множество других уголовных песен, в том числе песни Соловецких лагерей, на тот момент широкой публике совершенно не известные: их полные тексты вышли значительно позднее.
Но и на этом история «летающих паровозов» не завершается. В первой половине 90-х годов в передаче Эдуарда Успенского и Элеоноры Филиной «В нашу гавань заходили корабли…» прозвучал ещё один вариант «Паровоза». Текст его был опубликован в 1995 году в сборнике песен «В нашу гавань заходили корабли»:
Летит паровоз по долинам и горам
Летит он неведомо куда.
Назвалась, девчонка, я ишаком завода,
И с волей простилась навсегда.
Работаю в заводе, делаю детали,
Привыкла я к токарному станку.
Теперь я не знаю, в какую минуту
Я с этого завода убегу.
Начальник, начальник, не топай ногами,
А мастер, не прыгай, как коза!
Вы дайте мне отпуск на три денечка,
Я дома наемся досыта.
Ехала я долго, грязна и голодна,
Приехала - наелась досыта.
Ой, маменька родна, замучали в заводе,
Я больше не поеду до суда!
Летит паровоз по долинам и горам,
Кондуктор не жмет на тормоза...
Теперь я, девчонка, еду уж на Север,
На Север далекий навсегда!
Судя по реалиям этой песни, она была создана в период от 1940-го по 1956 годы. В 1940–м Президиум Верховного Совета СССР издал ряд указов: о переходе на 8–часовой рабочий день, о переходе на 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятия. За нарушение этих указов устанавливалась уголовная ответственность от 2 до 4 лет заключения. Закрепление было полным и касалось всех — от учащихся фабрично–заводских школ до директоров предприятий. Некоторые историки считают, что по этим указам были осуждены миллионы человек. Лишь в 1956 году уголовная ответственность за самовольный уход с работы (кстати, и за опоздание на рабочее место) была отменена.
Совершенно безосновательно предполагать, что и этот вариант «стилизован» уже после того, как «Постой, паровоз» стал популярен благодаря кинофильму «Операция Ы». Зачем кому-то понадобилось вдруг «стилизовать» в 90-е годы «Паровоз» под 40-е?! Это уже просто паранойя: по Дюрису, существует нечто вроде всемирного масонского заговора, нацеленного исключительно на то, чтобы путём многочисленных стилизаций и подтасовок лишить Николая Ивановского права на авторство блатного шедевра!
А если допустить, что народной рекрутской песни «Вот тронулся поезд в далёкую сторонку» не существовало, значит, исполнители песни о заводе переделали на свой лад «стилизацию» Жанны Бичевской! Иначе явных совпадений никак не объяснить. Вот вам первая зацепка:
Теперь я не знаю, в какую минуту
Я с этого завода убегу.
Сравните с «рекрутским» вариантом:
Теперь я не знаю, в которую минуту
Я буйную голову сложу.
Далее:
Вы дайте мне отпуск на три денёчка.
Где упоминание об отпуске и именно в три дня - в блатной песне? Нет его и не может быть! Он не клеится к уголовному миру. Какой отпуск у уркагана? А к работягам – в самую масть! Поэтому и перекочевало это упоминание из народного варианта «а срок мне представлен на три дня».
Однако так же несомненно, что ко времени создания «пролетарской» обработки существовала уже и блатная переработка "Паровоза", на что указывают строки:
Назвалась я, девчонка, ишаком завода
И с волей простилась навсегда.
В блатном варианте:
Назвался я, мальчонка, жуликом и вором,
И с волей простился навсегда.
Как говорится, этот случай злее всех будет… Ни Дюрис, ни Дюков предпочитают его не замечать. Да и что возразить? Детский лепет про очередную «фальсификацию»?