28 сентября 1952 года родилась Мария Сильвия Кристель в семье со строгими христианскими традициями.Ее отец был владельцем отеля в в маленьком голландском Утрехте, ее родители были совершенно неспособными на проявления любви, они были всецело поглощены работой в гостинице.
В девять лет Сильвия впервые столкнулась с тем миром, в котором ей в будущем суждено было столкнуться. Администратор той самой гостиницы, где работали ее родители, чуть не изнасиловал Сильвию. Спасла девочку случайно спустившаяся в бар тетка Алиса. Хотя «дядю Ганса» на следующий день выгнали, сцена наложила отпечаток на все ее детство.
«Мать рассказывает, что когда мне было два года, я чуть не задушила младшую сестру, новорожденную Марианну. Как я ее могла задушить? Нет, мне бы ее очень не хватало». В четыре года Сильвия из любопытства укатила на поезде в неизвестном направлении, а в десять подбила сестру на то, чтобы танцевать голыми на столах в баре гостиницы, когда там никого не было. Случайный прохожий, заглядевшись на ходу на «шоу», налетел на телефонную будку к еще большей радости девочек. Чтобы задавить растущий нарциссизм маленькой внучки, ее бабушка заклеивала зеркало газетой. Но это, как известно, не помогло.
Все голландские родственники семейства Кристель были с серьезными отклонениями в психике. «Тетя Мэри страдала маниакально-депрессивным психозом. Она была все время или накачена литием, или прибита электрошоком, чтобы держать ее в стабильном состоянии. Я еще маленькая была потрясена размером державших ее санитаров». В минуты просветления тетка бывала веселой и разухабистой, тратила деньги и делала подарки. «Когда я буду большой, я тоже буду маниакально-депрессивной,- решила девочка. Ведь это так весело и развлекательно».
Родителей Сильвия очень любила.
«Мама любила танцевать, шить, работать и моего отца». «Мой отец любил выпивку, охоту, мать, спорт, плотские забавы и шахматы». «...Мои родители встретились на танцах.. Отец любил женщин и красоту, и полюбил мать после первого приглашения».
Развод родителей уже взрослая Кристель будет вспоминать как самое большое горе своего детства.
В семье было необычное отношение к алкоголю.
«Алкоголь был частью моей жизни с самого начала, с того дня, когда еще младенцем, чтобы скорей меня угомонить, мама прикладывала к моим губам полотняный мешочек с сахаром, смоченным в теплом коньяке. Алкоголь делал моего отца радостным, шумным. Он играл, пел, придуривался, был моим клоуном. Алкоголь развеивал протестантскую серьезность моей матери, она выходила из своего молчания, начинала произносить незнакомые мне слова, словно становилась другим человеком...».
Девочка выучилась счету по числу кружек пива, которые выпивал ее отец за день. До школы она научилась считать до сорока. Трезвым отец вообще не разговаривал ни с кем.
Непоседливый характер девочки стал проявляться, когда она пошла в школу. Ей было трудно смириться с дисциплиной после полной свободы дома. «Я отказывалась даже ходить в туалет на переменах в отведенное для этого время. Мочевой пузырь у меня воспалился, но в туалет я не ходила все равно. Также я отказывалась вешать пальто в раздевалке. Там была нарисована белочка, которая мне не нравилась».
«Я провожу в пансионе веселые, нормальные, спортивные годы. Я бегаю, плаваю, прыгаю... Я начала курить. Сестры также курили по воскресеньям. Как мой отец, я затягивалась «Кэмелом» без фильтра и гордилась, что делала это, не кашляя».
Когда Сильвии было 11 лет, ее отдали в католический интернат. Девочка проведет много бессонных ночей, прежде чем привыкнет к жестоким нравам пансиона для благородных девиц. Не слишком состоятельную тогда Кристель будет обижать то, что ее соученицы разъезжаются на уик-энд в родительских лимузинах, в то время как она чапает в родной Утрехт на электричке. От матери-наставницы Марии Иммакулаты Кристель вынесет главное правило своей жизни: «Неси себя высоко. Людям не нравятся те, кто валяется на земле.»
В интернате она была примерной ученицей, поэтому после окончания школы Сильвию отправили в протестантсткую семенарию в Сиднее.
Уже в школьном возрасте тело будущей Эманюэль будоражит воображение мужчин. «Что значит быть красивой? Моему телу дарят все больше и больше комплиментов. Ко мне пристают на улице, мне свистят вслед, меня внимательно разглядывают. Я чувствую желание других, но еще не свое. Концентрировать желание – это власть над другими. Я обнаружила свое влияние».
Когда Сильвии было 15 ее родители развелись, отец бросил ее мать и ушел к другой женщине. Развод родителей очень сильно повлиял на Сильвию, ее брата и сестру.
Сильвия так и не смогла простить отцу это предательство и после этого с еще большим напором стала делать карьеру модели, а затем актрисы. "Я хотела, чтобы мой отец видел меня, видел мой успех", - пишет она.
Первый поклонник появился у католической выпускницы, когда она обучалась танцам в Амстердаме и подрабатывала официанткой, подворовывая у жадных хозяев чаевые, которые приходилось выносить в туфлях. Красавца звали Ян, он был журналист и гонял на «Альфа-Ромео». С его подачи она первый раз пробуется в кино. а сам он, соприкоснувшись тогда же с шоу-бизнесом, поменяет сексуальную ориентацию к великому изумлению возлюбленной. Первые парижские пробы на фильм Жан-Клода Бриали не уведут Кристель дальше постели ассистента режиссера, но зато это будет хорошим уроком на будущее.
Обжегшись на тусовке, она решает пробиваться через конкурсы красоты. Завоевав титул сначала мисс голландского телевидения, а потом и в конкурсе «Мисс Телевидение Европы» и всерьез готовилась стать моделью.
Оказалась в роли «Эммануэль» Сильвия случайно. Фильм «Эммануэль» снял дилетант — Жюст Жекин, до этого он был модным парижским фотографом. Об отношениях Жюста Жекина и Сильвии Кристель неумолкала пресса тех лет.
Алан Сирицки, продюсер фильма «Эммануэль» : искал актрису несколько месяцев, но ни одна девушка не была похожа на Эммануэль. И как-то раз ему попалась кассета с кинопробами, где вдруг появилась худенькая девушка с короткой стрижкой. И все закричали: Останови, это она!»
Сильвия Кристель: «Мы встретились с Жюстом, он включил камеру. На мне было платье с очень большим вырезом. Я сделала движение плечами, платье упало и осталось висеть у меня на талии, а я просто продолжала говорить. И Жюст сказал: „Я хотел бы сфотографировать тебя обнажённой“. Я ответила, что нет проблем! И он понял, что со мной не будет проблем, что я могу спокойно раздеться перед камерой».
Несмотря на очень откровенные для того времени сцены, использованные в фильме «Эммануэль», на съемки она согласилась.
Не обошлось без влияния 40-летнего бельгийского поэта Хуго Клауса, с которым она тогда сожительствовала, и который участвовал в создании фильма.
Она была уверена, что его "элегантность и утонченность" не позволят превратить картину в чистую порнографию и что режиссер Жюст Жекин не станет снимать "ничего вульгарного".
Все известные актрисы Франции отказались от этой роли. Все это отдавало порнографией». Хуго подтверждает, что книга стоящая, но пройдет ли фильм цензуру? Без широкого экрана славы не видать как своих ушей. «Ни одна актриса не хочет эту роль? Отлично, я ее получу, это лучше, чем быть никем. Я стану Эмманюэль, которую они ищут.»
«Я никогда не занималась любовью перед столькими людьми, с незнакомыми, с женщинами, любовью без смысла, любовью как наслаждением».
Чтобы преодолеть смущение, дебютантка перед каждой интимной сценой ( а других там нет ), пригубляет шампанское.
«Я победила мой стыд, я его сковала. Шампанское стало моим союзником. Несколько бокалов и мой страх растворялся. Во мне не было эксгибиционизма, а только желание понравиться и вкус ожидаемого успеха».
Кристель забывает текст, ей говорят, что это не важно, все равно на французский ее будут дублировать. Даниэль Сарке, играющий ее мужа по книге, все время нервничает из-за присутствия настоящей жены на съемках. Кристель усваивает отрешенную манеру занятия сексом, что кует флер таинственности, который прославит Эмманюэль. «Роль, о которой я мечтала, как о трамплине меня сковала навечно. Мое тело стало важнее, чем мои слова. Я стала актрисой немого кино, урезанного, лишенного всего, что образует индивидуальность». Возможно, именно по этому Кристель станет виртуальной любовницей всего поколения.
Основы профессии даются ей нелегко.