http://www.bisound.com/index.php?nam...le&id=10210271
Авторская композиция Вячеслава Серёгина-Мы бежали за счастьем за пределы России.
Русские эмигранты первой волны бежали в Европу после революции, в Гражданскую войну, во время красного террора... Бежали, спасая свою жизнь. А что их ждало на чужбине? Голод, нищета, грошовая унизительная работа, неотвязные мысли о прошлом... Во многих случаях - алкоголь или самоубийство. Каково им, бывшим царским генералам, послам, архиереям так существовать - работать сторожами, расклеивать объявления, влезать в сомнительные аферы, одалживать, а то и выпрашивать деньги у более удачливых соотечественников? Насколько высокое положение занимали эти люди у себя на Родине и как низко они пали!
Дом в Пасси - "русский" дом в Париже, населенный почти одними эмигрантами. Живущие в нем приспосабливались переменам, как могли.
Париж структурируют, дополняя друг друга: Сена, каналы и бульвары. Парижане, кроме того, успешно интериоризировали административное деление. Двадцать округов (arrondissements) закручиваются улиткой по часовой стрелке; в центре – остров Сите (Île de la Cité). Выбор маршрутов, следовательно, широчайший. Можно держаться Сены, переходя время от времени с одного берега на другой, но скорее следуя течению, чем наоборот, – то есть с востока на запад. А можно бродить по бульварам, кружить вокруг Этуаль (Étoile) или забраться на Монмартр (Montmartre). Еще Париж делят на правобережный (rivedroite, «beaux quartiers») и левобережный (rive gauche). Но это, скорее, традиция, потому что красота повсюду, – а лучше всего ее видно, пожалуй, с мостов, в перспективе.
Парижская эмиграция у каждого своя, как Пушкин. Кому-то представляется немного обедневшая в переездах, но сохранившая свой холодный блеск аристократия, кому-то – не согласившийся с революцией литератор, кому-то – русский таксист, который, возможно, имеет отношение к обоим сословиям. Очевидно, что все они сосуществовали в Париже между двумя мировыми войнами. Как и представители нынешней русскоязычной диаспоры, одной их самых крупных в мире, «белые русские» (Russes blancs) практиковали самые разные подходы к социализации и даже знать не ограничивала себя рамками одного аррондисмана. Упомянутые таксисты – квинтэссенция тогдашнего и сегодняшнего эмигранта, достаточно предприимчивого или, наоборот, отчаявшегося, чтобы отправиться кружить по паутине парижских улиц, лишь отчасти спрямленных Османом, не довольствуясь бедным бытом гетто, которые, конечно, имелись.
По свидетельству одного из современников, в начале 1930-х в Париже было пятнадцать русских православных храмов. Сегодня их меньше, но места вроде Свято-Сергиевского подворья (Paroisse Saint-Serge), в котором с 1925 года находится Православный богословский институт (Institut de théologie orthodoxe), по-прежнему в центре жизни «русского» Парижа, то есть той части диаспоры, которая связывает собственную идентичность с восточной версией христианства.
После православной архитектуры однообразные османовские дома, в которых жила эмигрантская элита, заиграют новыми оттенками своего песочного цвета. Для верности параллели с пьяной прогулкой можно время от времени пропускать рюмку в русских ресторанах – не сермяжной правды ради, а чтобы расшатывать сусальный же «парижский миф», с вином и сыром. Осторожно, двери восприятия открываются. Следующая станция – «Собор Александра Невского».
Собор Александра Невского (Сathédrale Saint Alexandre Nevsky) на рю Дарю (Rue Daru), безусловно, главная эмблема русского Парижа.
Собор Александра Невского