[Вячеслав Серёгин]

«Впервые в кино. Обомлела. Фильм был в красках, возможно, «Ромео и Джульетта». Мне лет 12. Я в экстазе, хорошо помню мое волнение. Схватила копилку в виде большой свиньи, набитую мелкими деньгами (плата за рыбий жир). Свинью разбиваю. Я в неистовстве – мне надо совершить что-то большое, необычное. По полу запрыгали монеты, которые я отдала соседским детям: «Берите, берите, мне ничего не нужно».

«В городе, где я родилась, было множество меломанов. Знакомые мне присяжные поверенные собирались друг у друга, чтобы играть квартеты великих классиков. Однажды в специальный концертный зал пригласили Скрябина. У рояля стояла большая лира из цветов. Скрябин, выйдя, улыбнулся цветам. Лицо его было обычным, заурядным, пока он не стал играть. И тогда я услыхала и увидела перед собой гения. Наверное, его концерт втянул, втолкнул душу мою в музыку. И стала она страстью моей долгой жизни…»

"В театре в нашем городке гастролировали и прославленные артисты. И теперь я еще слышу голос и вижу глаза Павла Самойлова в «Привидениях» Ибсена: «Мама, дай мне солнца…» Помню, я рыдала… Театр был небольшой, любовно построенный с помощью меценатов города. Первое впечатление от оперы было страшным. Я холодела от ужаса, когда кого-то убивали и при этом пели. Я громко кричала и требовала, чтоб меня увезли в оперу, где не поют. Кажется, напугавшее меня зрелище называлось «Аскольдова могила». А когда убиенные выходили раскланиваться и при этом улыбались, я чувствовала себя обманутой и еще больше возненавидела оперу».

С 14 лет начинается увлечение Фаины театром. Первые посещения городского театра оставили в душе девочки неизгладимые впечатления, но настоящее потрясение испытала она в 1913 году, когда побывала на спектакле «Вишневый сад» Чехова на сцене Московского Художественного театра, где играли звезды тех лет. Кстати, псевдоним «Раневская» именно из этой пьесы. Однажды по дороге домой у Фаины из сумочки выпали деньги, их подхватил ветер, а она смеялась и говорила: «Как красиво они летят!» Ее спутник тогда заметил: «Вы совсем как Раневская». Так и осталась за ней эта фамилия, позже став официальной. Опустился занавес, погасли огни рампы, а девушка все продолжала сидеть в опустевшем зале. Она поняла, что ее призвание - театр. «Профессию я не выбирала, - скажет позже Фаина Григорьевна, - она во мне таилась».

После возвращения домой Фаина сдала экстерном экзамены за курс гимназии и стала посещать занятия в частной театральной студии А.Ягелло (А.Н.Говберга). Она училась свободно двигаться на сцене, говорить, растягивая слова, чтобы скрыть свое заикание. В это время она участвовала в любительских спектаклях. Отец снисходительно относился к увлечению дочери. Но, когда вдруг Фаина объявила о желании стать профессиональной актрисой, это вызвало скандал и разрыв с семьей. О том, чтобы пойти работать в местный театр, не могло быть и речи. Кроме того, девушка понимала, что ей еще нужно всерьез учиться сценическому мастерству.

В 1915 году Раневская уезжает из Таганрога в Москву.


1915 - 1918 годы

В своей биографии Фаина Раневская позже писала: «В 1915 году я уехала в Москву с целью поступить в театральную школу, ни в одну из лучших школ принята не была как неспособная. С трудом устроилась в частную школу, которую вынуждена была оставить из-за невозможности оплачивать уроки».

Раневская жила в маленькой комнатке на Большой Никитской. Именно в эти годы она знакомится с Мариной Цветаевой, Осипом Мандельштамом, Владимиром Маяковским и происходит ее первая встреча с Качаловым.

«…Родилась я в конце прошлого века, когда в моде еще были обмороки. Мне очень нравилось падать в обморок, к тому же я никогда не расшибалась, стараясь падать грациозно. С годами это увлечение прошло. Но один из обмороков принес мне счастье, большое и долгое. В тот день я шла по Столешникову переулку, разглядывала витрины роскошных магазинов и рядом с собой услышала голос человека, в которого была влюблена до одурения. Собирала его фотографии, писала ему письма, никогда их не отправляя. Поджидала у ворот его дома… Услышав его голос, упала в обморок. Неудачно. Сильно расшиблась. Меня приволокли в кондитерскую, рядом. Она и теперь существует на том же месте. А тогда принадлежала француженке с французом. Сердобольные супруги влили мне в рот крепчайший ром, от которого я сразу же пришла в себя и тут же снова упала в обморок, так как этот голос прозвучал вновь, справляясь, не очень ли я расшиблась…»

Начинала она свой путь актрисы с участия в массовках на сценах провинциальных театров.

«…Восхитительная Гельцер отнеслась ко мне с участием и устроила меня на выходные роли в Малаховский летний театр под Москвой. Представляя меня антрепризе театра, сказала: «Знакомьтесь, это моя закадычная подруга Фанни из провинции». В те далекие времена в летнем театре Малаховки гастролировали великая Ольга Осиповна Садовская, Петипа (его отец – Мариус Петипа), Радин и еще много неповторимых. Среди них был и Певцов. Помню хорошо прелестную актрису необыкновенного очарования, молоденькую Елену Митрофановну Шатрову.

Помню летний солнечный день, садовую скамейку подле театра, на которой дремала старушка. Помню, как кто-то, здороваясь с нею, сказал: «Здравствуйте, наша дорогая Ольга Осиповна». Тогда я поняла, что сижу рядом с Садовской. Вскочила, как ошпаренная. А Садовская спросила: «Что это с вами? Почему вы прыгаете?» Я, заикаясь, что со мной бывает при сильном волнении, сказала, что прыгаю от счастья, оттого, что сидела рядом с Садовской, а сейчас побегу хвастать к подругам. О.О. засмеялась, сказала: «Успеете еще, сидите смирно и больше не прыгайте». Я заявила, что сидеть рядом с ней не могу, а вот постоять прошу разрешения! «Смешная какая барышня. Чем вы занимаетесь?» Взяла меня за руку и посадила рядом. «О.О., дайте мне опомниться от того, что сижу рядом с Вами, а потом скажу, что я хочу быть артисткой, а сейчас в этом театре на выходах…» А она все смеялась. Потом спросила, где я училась. Я созналась, что в театральную школу меня не приняли, потому что я неталантливая и некрасивая. По сей день горжусь тем, что насмешила до слез самое Садовскую».

«…Мне посчастливилось видеть Певцова в пьесе Л.Андреева «Тот, кто получает пощечины». Помню, когда я узнала, что должна буду участвовать в этом спектакле, я, очень волнуясь и робея, подошла к нему и попросила дать мне совет, что делать на сцене, если у меня в роли нет ни одного слова. «А ты крепко люби меня, и все, что со мной происходит, должно тебя волновать, тревожить». И я любила его так крепко, как он попросил. И когда спектакль был кончен, я громко плакала, мучаясь его судьбой, и никакие утешения моих подружек не могли меня успокоить. Тогда побежали к Певцову за советом. Добрый Певцов пришел в гримерную и спросил меня: «Что с тобой?» - Я так любила, я так любила Вас весь вечер, - выдохнула я рыдая.., - Милые барышни, вспомните меня потом – она будет настоящей актрисой…»

Закончился летний малаховский сезон и после долгих поисков работы Раневская подписала договор с антрепризой Ладовской на роли «героинь-кокет» и уехала в город Керчь. Театр не делает сборов и, распродав весь свой гардероб, молодая актриса перебирается в Феодосию в труппу антрепренера Новожилова. В конце сезона он сбегает из города, не оплатив труд актеров. Раневская уезжает в Кисловодск. Работа здесь тоже не приносит ей удовлетворения, и она принимает решение переехать в Ростов-на-Дону.

Вся семья Фельдман весной 1917 году эмигрировала, Фаина осталась одна в России.

В Ростове Раневская знакомится с актрисой Павлой Леонтьевной Вульф, в лице которой она обретет надежного друга на всю жизнь.