http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=8689447
О песне Light My Fire — The Doors
В 1967-м фирма `Бьюик` предложила 75 тысяч долларов группе за использование этой песни в рекламе нового автомобиля. Джима Моррисона не было в городе, в его отсутствие трое остальных участников группы (Денсмор, Манзарек и Кригер) дали свое согласие. По возвращению Моррисон узнал о сделке и пришел в ярость. Он позвонил в `Бьюик` и пригрозил, что если реклама пойдет в эфир, то он лично разобьет кувалдой этот автомобиль в телеэфире.
Денсмор отмечает, что песня, которую Моррисон так яростно защищал, даже была не им написана.
Когда Дорз были приглашены на знаменитое Шоу Эда Саливана, организаторы попросили их заменить строчку `Girl, we couldn't get much higher ` (Девочка, кайфовее быть уже не могло) на более приличную. Моррисон пообещал, но все равно ее спел.
После выступления он сказал Салливану, что сильно нервничал и про обещание забыл. Однако, группу в это шоу больше не приглашали.
Это единственная песня с первого альбома, стихи на которую были записаны не Моррисоном, а Кригером, не считая двух кавер версий `Back Door Man` и `Alabama Song (Whisky Bar)`, хотя музыку писали все четверо.
Кригер вспоминает: `Однажды Джим сказал: `Расходимся по домам, и пусть каждый напишет несколько песен, потому что у нас нехватка материала`. Я понимал, что если надо написать песню для Джима, то она должна быть довольно серьезной, потому что песни Джима были очень `продвинутыми`. И вот я решил, что песня будет о земле, воздухе, огне и воде. Я перепробовал множество вариантов: `Come on baby, breath my air... come on baby, share my earth` (`Давай, детка, дыши моим воздухом... давай, детка, раздели со мной мою землю`). В общем, та еще херня получалась. В этом не было никакого толку, пока, наконец, я не додумался до строчки: `Come on baby, light my fire` (`Давай, детка, зажги мой огонь`). Джим просто рухнул`.
Когда Робби Кригер представил свои стихи ансамблю, они были почти закончены – ему не хватало рифмы во втором куплете. Моррисон добавил характерный ему пессимизм в оптимистичную любовную песню Кригера, срифмовав «in the mire» с «funeral pyre». Продюсер Пол Ротчайлд позднее сказал Джиму, что эта часть песни – всего одна – ему не понравилась, не зная, что эта рифма – единственное, чем посодействовал Моррисон.
Группа никогда не отказывались от песни, но они отреагировали на успех песни бесконечным обновлением ее концертного исполнения, никогда не повторяясь и позволяя растягиваться сольным секциям. Моррисон даже принялся смягчать попсовые сантименты мелодии, перемежая ее речитативом своей жуткой «Кладбищенской поэмы».
На закрытии концерта в нью-орлеанском «Пакгаузе» 12 декабря 1970 года «Light My Fire» стала последней песней, сыгранной группой вчетвером, и последней песней Моррисона, исполненной им со сцены.
