Глава 53. Не ближе, чем до Шанхая
По прилете в Париж Франквиль понесся скорей в Буживаль, кормить птиц. Он заскочил во двор, но никакого гогота не услышал. Он сел на кулек, и заплакал. Из птичника выбежала Софинза:
- Франк, у тебя несчастье?
- А разве, Софочка, это не несчастье? Когда ты их похоронила? Вчера? Вечером?
- Господь с тобой, Франк! Я никого не хоронила. Гуси живы-здоровы.
- Как живы? А почему молчат?
Франквиль бросился без кулька в птичник. Забегает, а черные гуси стоят в своей родной бамбуковой клетке, и через ячейку по очереди принимают от попугая Эйфеля червячков из рациона австралийских эму. Эйфель слетает за бронзовую решетку к эму, наберет у них из чашки чевячков, возвращается, и кормит гусей прямо на своём лету. Такого зрелища Франквиль не видел за всю свою бесконечную птичью жизнь.
- Вот это цирк! А почему ты им не насыпешь червяков в корыто, Софинза?
- Так я насыпала, но они все расползлись. Гуси их из моих рук есть не хотят. Орали, как перед гильотиной. А тут видимо Эйфелю этот гогот порядком надоел, и он решил их угомонить. Слышу я рано утром, что никто не гагачет. Тоже, как и ты, уж перекрестила их, а зашла в птичник - вот точно такое кино и увидела.
- Ну и дела. Ну ничего, я привёз из поездки отличнейший корм. Будем добавлять по сто грамм на тонну пшеницы, и проблему снимем.
Притаскивает Франквиль целофан, развязывает кроссовочный шнурок, набирает горсть, показывает Софинзе:
- Вот тот драгоценный корм, который спасёт черных птиц от голодной смерти.
- Ой, как хорошо! Какой ты умный, Франквиль, какой ты неутомимый. Ведь на край света летал, а корм раздоб... а что это?
- Это, Софинза, толченые древесные клопы. Очень большой дефицит. Десять с половиной тысяч евро за них отвалил.
Софинза ущипнула из гости, понюхала:
- Похоже на древесную труху.
- Какая труха, ты что не выспалась? - Франквиль понюхал корм, потер между пальцами, и как стоял, так и сел в какое то грязное корыто. Сомнений не было - этот высококолорийный корм могли бы признать только древесные клопы, с той самой чудесной горы, до которой теперь было не ближе, чем до Шанхая, да еще и на два часа дольше, чем до Куала-Лампура.
|