Показать сообщение отдельно
  #17  
Старый 29.05.2013, 21:54
Аватар для Вячеслав Серёгин
Вячеслав Серёгин Вячеслав Серёгин вне форума
Живу я здесь
 
Регистрация: 01.10.2009
Сообщений: 73,358
По умолчанию От Ростова до Екатеринодара

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9326144


Княгиня (музыка,стихи и вокал Вячеслава Серёгина) по мотивам книги Р.Б Гуля Ледяной поход.

В донских степях

В Ольгинской расположилась вся армия. День солнечный, теплый — тает снег, на улицах — черные проталины, в колеях дорог — вода. По станице снуют конные, пешие; кучками ходят казаки, с любопытством смотря на кадетов...

Здесь армия наскоро переформировывается. Пехота сводится в три полка: офицерский с командиром ген. Марковым, партизанский с командиром ген. Богаевским и Ударный Корниловский с командиром подполк. Нежинцевым.
В офицерском полку — три роты по 250 человек.

В Корниловском — три батальона, всего около 1000 человек.

В Партизанском — человек 800—1000.

Конные отряды: полк. Глазенапа, полк. Гершельмана, есаула Бокова, имени Бакланова — всего 800—1000 человек.

Артиллерия: пушек 10 легких и к ним немного снарядов.

Обоз сократили.

Штатским Корнилов приказал оставить армию.

Через день выступаем в степи на ст. Хомутовскую. Шумит, строится на талых улицах пехота, скачут конные, раздаются команды, крики приветствия... Армия тронулась. В авангарде — ген. Марков, в арьергарде — корниловцы.

День весенний. Небо голубое. Большое блистающее солнце.

Прошли станицу — раскинулась белая, тающая степь без конца, и в этом просторе изогнулась черной змейкой маленькая армия, растянулись пешие, конные, обозы...

«Корнилов едет! Корнилов едет!» — несется по рядам сзади.

«Полк, смирно! равнение направо!»

Все смолкло, выравнялись ряды, повернулись головы...

Быстро, крупной рысью едет Корнилов на светло-буланом английском коне. Маленькая фигура генерала уверенно и красиво сидит в седле, кругом него толпой скачут текинцы в громадных черных, белых папахах...

Генерал поравнялся с нами. Слегка откинувшись, сдерживая коня, кричит резким, не идущим к его фигуре басом: «Здравствуйте, молодцы, корниловцы!» — «Здраем желаем, ваше высокдитс»,— на ходу, нестройно, но громко и восторженно отвечают корниловцы.

Генерал рысью пролетел, за ним перекатываются нестройные приветствия.

Появление Корнилова, его вид, его обращение вызывают во всех чувство приподнятости, готовности к жертве. Корнилова любят, к нему благоговеют.

Останавливаясь, отдыхая, тянется армия...

В белой дали показался табун диких коней. Пригнувшись, поскакали за ним кавалеристы...

«Пускай поймают»,— иронически ухмыляется верховой казак.

Метнулся табун, в стороны понеслись молодые кони. Кавалеристы гоняются за ними, носятся по степи, но не поймать диких. На взмыленных, тяжело дышащих конях возвращаются к дороге...

К вечеру пришли в Хомутовскую. По улицам мечутся квартирьеры. Не хватает хат. Люди разных частей переругиваются из-за помещений. Переночевали... Ранним утром торопятся, пьют чай, звенят, разбирая винтовки. Та-та-та — протрещало где-то.

«Что это? пулемет?» — «Какой пулемет — на дворе что-то треснуло».

На минуту все поверили. Но вот ясно затрещал пулемет, а за ним с визгом разорвались на улице две гранаты.

«В ружье!» — командует полковник.

«Большевики нагоняют»,— думает каждый.

По полосатым от тающего снега улицам бегут взволнованные люди. Вылетают из ворот обозные телеги, бессмысленно несясь вскачь.

«Куда скачешь!» — кричат пехотинцы.

«Эта обозная сволочь всегда панику делает!»

Быстро идем на край станицы. Мимо нас скачет обоз, вон коляска с парой вороных коней — в ней генералы Эльснер и Деникин. А навстречу идет Корнилов с адъютантами. «По обыкновению, наши разъезды прозевали, ничего серьезного, будьте спокойны, господа»,— говорит генерал.

Мы рассыпались в цепь за станицей. Редкие выстрелы винтовок, редко бьет артиллерия. Большевики ушли. Все смолкло.

Опять идем по бескрайней белой степи...

Один день похож на другой. И не отличить их, если б не весеннее солнце, начавшее заменять белизну ее — черными проталинами и ржавой зеленью...

Прошли Кагальницкую, Мечетинскую, движемся в главных силах. Корнилов идет вместе с нами. То там, то сям запевают песни. Кругом дымится, потягивается от солнца уже черно-пегая степь.

Приостановилась колонна. Около нее стоит Корнилов, в зеленом полушубке, в солдатской папахе, в солдатских сапогах,— задумался, смотрит вдаль, окруженный молодежью...

За войсками скрипит обоз. На телеге — группа штатских: братья Суворины с какой-то дамой. Подвода текинцев с Федором Баткиным. Трясется на подводе сотрудник «Русского слова» — Лембич. В маленькой коляске — ген. Алексеев с сыном...

Едут кругом подвод прапорщики-женщины.

Везут немногих раненых, взятых из Ростова, рядом идут сестры...

В Егорлыцкой — последней донской станице — дневка. Остановились у богатого казака. Хозяйка напекла блинов, пьем чай, разговариваем с хозяином. «А какой у вас пай, хозяин?» — «У нас, слава Богу,— медленно отвечает казак,— на казака пай 28 десятин пахоти, а луга общие».— «Э, да вы буржуи настоящие».— «Какие там буржуи... вот теперь расход большой,— продолжает хозяин,— снарядить двух меньших пришлось, за коней по полтысячи отдал... кто знает, время лихое — народ молодой, может, еще воевать придется». Помолчали. «Ну, говорит у вас генерал Алексеев-то»,— одобрительно покачивает головой хозяин. «А что? речь, что ли, вам говорил?» — «Говорил... до слез довел, сам плакал и казаки плакали, ей-Богу... Начал издалече, про нашу историю говорил, потом про войну, про теперешнее... Да я и не перескажу всего — больно хорошо».— «А Корнилов говорил?» — «Говорил, да он не красно, все ругался больше: мерзавцы, подлецы».— «Это кого же?» — «Кого? известно кого—большевиков, сказывал, что сам простой казак, ну да не красно он говорит... матрос после него говорил — хорошо, а лучше всех генерал Алексеев...»

Из станицы Егорлыцкой мы должны идти в Ставропольскую губернию. Всех интересует: как встретят не казаки? Ходят разные слухи: встретят с боем, встретят хлебом-солью. Стало известно: к Корнилову приезжала депутация из села Лежанки. Корнилов сказал ей: пропустите меня — будьте покойны, ничего плохого не сделаю, не пропустите — огнем встретите, за каждого убитого жестоко накажу.

Депутация изъявила свою лояльность. Казалось, что все обстоит благополучно.
__________________
___________________________
Все, кто уходил от меня хотели, чтобы я что-то понял… а я понял только одно: хорошо, что они уходили.

Последний раз редактировалось Вячеслав Серёгин, 29.05.2013 в 22:09.
Ответить с цитированием