http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9539414
Песня Оскара Фельцмана - Ландыши (поёт Елена Великанова)
Оскар Фельцман
В это время одним из ведущих музыкальных жанров стала массовая песня, властно занявшая место на концертной эстраде России вплоть до конца 50-х годов. Первые авторские песни: "Марш Буденного" Дм. Покрасса и "Авиамарш" Ю. Хайта, были написаны в 1920 году и сыграли важную роль в общественной жизни. В дальнейшем еврейские композиторы внесли значительный вклад в развитие этого жанра. "Марш веселых ребят", "Песня о Родине" и "Летите голуби" И. Дунаевского, "Орленок" В. Белого, "Катюша", "В путь дорожку дальнюю" и "В лесу прифронтовом" М. Блантера. "Комсомольцы-добровольцы" и "За того парня" М. Фрадкина, "Так нам сердце велело", "Зори московские" и "Пусть всегда будет солнце" А. Островского, "Хотят ли русские войны" и "Я люблю тебя жизнь" Э. Колмановского, "На безымянной высоте" и "С чего начинается Родина" В. Баснера - это далеко не полный перечень песен, вошедших в "золотой" фонд отечественной песенной классики.
Музыкальный язык советской песни сформировался на основе российской массовой и популярной музыки, европейской и американской эстрады и джаза. Но есть еще "влияния" о которых обычно не упоминают. Одно из них - еврейский фольклор. Вслушаемся в мелодии "Марша Буденного" Дм. Покрасса, песен "Катюша" и "Грустить не надо" М. Блантера, "Искатели счастья" И. Дунаевского, "Давай закурим" и "Город у Черного моря" М. Табачникова, "Сирень цветет" С. Каца, "Ландыши" О. Фельцмана, и мы уловим в них интонации еврейского мелоса.
Однако наибольшее влияние на советскую песню оказала упрощенная модификация музыки "идиш", бытовавшая в специфической среде "городского дна", так называемый блатной фольклор, центром которого была Одесса.
Всплеск одесской "субкультуры" пришелся на 20-30-е годы. С одной стороны, она породила блестящую плеяду еврейской творческой интеллигенции: И. Бабель, И. Ильф, С. Кирсанов, Э. Багрицкий, М. Светлов, П. Столярский, Э. Гилельс, Д. Ойстрах, Л. Утесов... С другой "шедевры" блатной музыки типа "Гоп со смыком", "Мурка", "Лимончики", "С одесского кичмана", "Бублички", "У самовара я и моя Маша", получившие после революции всенародное признание. Внешне сходные по интонационному строю, ритмике с еврейской песней, блатные песни, разумеется, очень далеки от нее по содержанию.
Не надо быть глубоким знатоком фольклора "идиш", чтобы увидеть разницу между их вульгарностью, натурализмом, нарочитым нагнетанием страстей и мягкостью песен на идише, коим, скорее, свойственно "потенциальное" , а не "кинетическое" напряжение, при котором боль и страсть не высказываются открыто, а как бы спрятаны внутри.
"Блатной" фольклор проник и на профессиональную сцену. Впервые он появился в программе Утесова, который учитывал важность коммерческого аспекта выступлений, другими словами, необходимость удовлетворять запросы широкой аудитории. Поэтому он иногда шел на то, чтобы угождать вкусам публики и порой репертуарная коньюктура наносили ущерб качеству программ. Однако не следует упрекать за это артиста. Дело в том, что для Утесова-одессита, знатока музыки и языка идиш (а в текстах блатных песен жаргонных словечек на идише было немало) обращение к этим колоритным песням было вполне естественно. Он разыгрывал их весело, обаятельно, с подлинным одесским юмором, подчеркивая их самобытность и смягчая вульгарность. По словам самого артиста, он старался подать эти песни в ироническом ключе, как развенчание блатного фольклора. И все же в его исполнении, хоть и на втором плане, проскальзывала та самая превдоромантика, то особое восхищение, которые вызывает бабелевский Беня Крик...