[Вячеслав Серёгин]

Гаврилу, русского душою,
Манила Африка всегда
С ее немыслимой жарою,
Где диких антилоп стада

Пасутся вольны, нехранимы -
Лишь грифы пролетают мимо,
Да важной грации полны,
На водопой идут слоны.

Судьба Гаврилу не хранила:
Покинув Питер и Кавказ,
Решился он узреть хоть раз
Брега божественные Нила.

Увы! Там след его омыл
Фонтаном слезным крокодил.
______________________________________
Я уже припоминаю слабо
Жизнь Гаврилы и его же смерть…
Тихо облетала с баобаба
Листьев остывающая медь;

Брел Гаврила африканским полем,
Как всегда, слегка навеселе,
Но, хотя и пах он алкоголем,
Краше парня не было в селе.

Брел он, что-то мял в кустах багряных,
Отдыхал у африканских рек,
Глядя, как качался на лианах
Зверь, а может, черный человек.

Он жирафам раскрывал объятья,
Гладил львов и целовался с гну -
Он любил их, меньших наших братьев,
В ту свою последнюю весну.

Был он нежен даже к крокодилу…
Но зубастый выполз из воды,
И отнес он пьяного Гаврилу
До утра в прибрежные кусты.

Подлое зеленое полено!
Жаль сирот-детишек и вдову.
Впрочем, всё в подлунном мире тленно,
Я о нем не плачу, не зову.

Но его нередко вспоминаю,
Приходя к Гаврилиной вдове.
(Он её любил, я это знаю,
Никогда не бил по голове.)

Лежа на Гаврилином диване,
Я порою вижу, как во сне,
Будто я по утренней саванне
Проскакал на розовом слоне…