В.Г. Белинский - невесте М.В. Орловой
«...Мысль о вас делает меня счастливым, и я несчастен моим счастьем, ибо могу только думать о вас.
Самая роскошная мечта стоит меньше самой небогатой существенности; а меня ожидает богатая существенность: что же и к чему мне все мечты, и могут ли они дать мне счастье? Нет, до тех пор, пока вы не со мной, - я сам не свой, не могу ничего делать, ничего думать. После этого очень естественно, что все мои думы, желания, стремления сосредоточились на одной мысли, в одном вопросе: когда же это будет? И пока я еще не знаю, когда именно, но что-то внутри меня говорит, что скоро. О, если бы это могло быть в будущем месяце!..
Прощайте. Храни вас Господь! Пусть добрые духи окружают вас днем, нашептывают вам слова любви и счастья, а ночью посылают вам хорошие сны. А я, — я хотел бы теперь хоть на минуту увидеть вас, долго, долго посмотреть вам в глаза, обнять ваши колени и поцеловать край вашего платья...»
1843, сентябрь, 7-20 , Санкт-Петербург
Е.С. Норова - П.Я. Чаадаеву
«Уже поздно, я долго просидела за этим письмом, а теперь, перед его отправкою, мне кажется, что его лучше было бы разорвать.
Но я не хочу совсем не писать к вам сегодня, не хочу отказать себе в удовольствии поздравить вас с Рождеством нашего Спасителя Иисуса Христа и с наступающим Новым годом.
Покажется ли вам странным и необычным, что я хочу просить вашего благословения? У меня часто бывает это желание, и, кажется, решись я на это, мне было бы так отрадно принять его от вас, коленопреклоненной, со всем благоговением, какое я питаю к вам. Не удивляйтесь и не отрекайтесь от моего глубокого благоговения — вы не властны уменьшить его во мне. Благословите же меня на наступающий, все равно, будет ли он последним в моей жизни или за ним последует еще много других. Для себя я призываю на вас благословения Всевышнего.»
P. S. Евдокия Сергеевна Норова, болезненная идеалистическая девушка, любила Чаадаева (вообще не имевшего романов). Она написала письмо незадолго до смерти. Чаадаев завещал похоронить себя близ могилы Норовой.
Вольтер – Олимпии Дюнуайэ
«Еще раз прощайте, дорогая моя повелительница, вспоминайте хоть изредка о вашем несчастном возлюбленном, но вспоминайте не ради того, чтобы грустить; берегите свое здоровье, если хотите уберечь мое; главное, будьте очень скрытны; сожгите это мое письмо и все последующие; пусть лучше вы будете менее милостивы ко мне, но будете больше заботиться о себе; будем утешаться надеждой на скорое свиданье и будем любить друг друга всю нашу жизнь. Быть может, я сам приеду за вами; тогда я буду считать себя счастливейшим из людей; лишь бы вы приехали — я буду вполне удовлетворен. Я хочу только вашего счастья и охотно купил бы его ценою своего. Я буду считать себя весьма вознагражденным, если буду знать, что я способствовал вашему возвращению к благополучию.
Прощайте, дорогая душа моя! Обнимаю вас тысячу раз...»
P.S. Вольтер восемнадцати лет влюбился в шестнадцатилетнюю Олимпию Дюнуайэ, увезенную матерью-протестанткой от отца-католика из Парижа.
|