http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9268792
Гражданская война (Музыка,стихи и вокал Вячеслава Серёгина) песня написана по мотивам книги Р.Б.Гуля Ледяной поход.
Яркие, морозные дни. Деревья улиц—белы от инея. На голубом небе блещут золотом купола Новочеркасского собора.
В городе — оживление; плавно несутся военные автомобили, шурша по снегу; крупной рысью пролетают верховые казаки: скользят извозчичьи сани, звеня бубенчиками: поблескивая штыками, проходят небольшие части офицеров и юнкеров.
На тротуаре трудно разойтись; мелькают красные лампасы, генеральские погоны, разноцветные кавалеристы, белые платки сестер милосердия, громадные папахи текинцев.
По улицам расклеены воззвания, зовущие в «Добровольческую армию», в «партизанский отряд есаула Чернецова», «войск. старш. Семилетова», в «отряд Белого дьявола — сотника Грекова».
Казачья столица напоминает военный лагерь.
Преобладает молодежь — военные.
Все эти люди.— пришлые с севера. Среди потока интеллигентных лиц, хороших костюмов иногда попадаются солдаты в шинелях нараспашку, без пояса, с озлобленными лицам. Они идут не сторонясь, бросая злобные взгляды, на офицерские погоны. Если б это было в Великороссии — они сорвали бы их, но здесь иное настроение, иная сила...
В воскресное утро идем в собор, к обедне.
Великолепный храм полон молящимися; в середине, ближе к алтарю, — группа военных, между ними ген. Алексеев, худой, среднего роста, с простым, типично, военным лицом.
На паперти встречаю кадета-выборжца Н. Ф. Езерского. С первых же слов Н. Ф. горячо говорит о ген. Корнилове и Добровольческой армии, верит, что Корнилов объединит вокруг себя людей разных направлений и создаст здоровую национальную силу. Он говорит о тяжелой борьбе окраин с центром и верит, что первым удастся победить и снова сплотить возрожденную Россию...
Запись в армию
Через два дня мой командир полка приехал; и мы идем записываться в бюро Добровольческой армии.
Подошли к дому. У дверей — офицер с винтовкой. Доложил караульному начальнику, и нас провели наверх.
В маленькой комнате прапорщик-мужчина и прапорщик-женщина записывали и отбирали документы; подпоручик опрашивал.
«Кто вас может рекомендовать?»
— «Подполковник Колчинский»,— называю я близкого родственника ген. Корнилова.
Подпоручик делает мину, пожимает плечами и цедит сквозь зубы: — «Видите, он, собственно, у нас в организации не состоит...»
Я удивлен. Ничего не понимаю. Только после объясняет мне подполк. Колчинский: офицеры бюро записи —ставленники Алексеева, а он — корниловец; между этими течениями идет скрытый раздор и тайная борьба.
Мы записались. Знакомимся с заведующим бюро и общежитием гв. полк. Хованским. Низкого роста, вылощенный, самодовольно-брезгливого вида полк. Хованский говорит, «аристократически» растягивая слова и любуясь собой: «поступая в нашу (здесь он делает ударение) армию, вы должны прежде всего помнить, что это не какая-нибудь рабоче-крестьянская армия, а офицерская». После знакомства разместились в общежитии. Меня поражает крайняя малочисленность добровольцев. Новочеркасск полон военными разных форм и родов оружия, а здесь, в строю армии,— горсточка молодых, самых армейских офицеров.
Штаб армии
С каждым днем в Новочеркасске настроение становится тревожнее. Среди казаков усиливается разложение. Ожидается выступление большевиков. Каледин по-прежнему нерешителен. Войсковой круг теряется...
Штаб Добровольческой армии решает перенестись в Ростов. Верхом, со своими адъютантами, переехал туда Корнилов. В этот же день переехал полк. С. и мы, первые офицеры его отряда.
В Ростове штаб армии — во дворце Парамонова. Около красивого здания — офицерский караул. У дверей часовые.
Стильный, с колоннами зал полон офицерами в блестящих формах. Среди них плотная, медленная фигура Деникина. В штатском, хорошо сшитом костюме он больше похож на лидера буржуазной партии, чем на боевого генерала. Из угла в угол быстро бегает нервный, худой Марков. Появляется начальник штаба — молодой, надменный ген. Романовский, хитрый Лукомский с лицом городничего, старик Эльснер; из штатских — чл. I Думы Аладьин}, в форме английского офицера, сотрудник «Русского слова» — маленький, горбатый Лембич, живой, худенький брюнет, матрос Баткин, Борис и Алексей Суворины...
Но и с перенесением штаба в Ростов общая тревога за прочность положения не уменьшается. Каждый день несет тяжелые вести. Казаки сражаться не хотят, сочувствуют большевизму и неприязненно относятся к добровольцам. Часть из еще не расформированных войск перешла к большевикам, другие разошлись по станицам. Притока людей из России в армию — нет. Командующий объявил мобилизацию офицеров Ростова, но в армию поступают немногие — большинство же умело уклоняется.