История песни
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=100374

"Когда весна придет, не знаю"

По разному складываются судьбы песен: одни поются на демонстрациях,на митингах, другие дома в радостный и шумный час, третьи - в печальный и одинокий.

Но есть песни, которые всем известны, но предназначены не столько для массового пения, сколько для массового пения, сколько для слушания.Услышат такую песню по радио - притихнут,замрут, задумаются; подпевают не голосом, а как бы сердцем. С такими.песнями можно пройти всю жизнь, молчаливо советуясь, как с близкими людьми. И они - своей сутью, своим настроением - подскажут правильное решение самых сложных, уже казавшихся неразрешимыми вопросов, по хорошему растревожат душу для высоких и чистых поступков.

Я причисляю к таким своим личным песням товарищам песню Алексея Фатьянова на музыку Бориса Мокроусова "Когда весна придет, не знаю". Она писалась в 1955 году, появилась в 1956-м в хорошем молодежном фильме "Весна на Заречной улице".

Песня говорит сама за себя, а вот о ее авторе хочется рассказать.Алексей Фатьянов был похож на былинного богатыря.Он пришел в Москву из глубин России, из-под Владимира, наивный, шумный, веселый, широкий, песенный. В юности стихи писал тайно, показывал их лишь нескольким товарищам, в число которых попал я. Мы встретились в 1937 году на берегах Амура.

Фатьянов был актером Театра Красной Армии, его актерские данные оценивались высоко, в театре его любили, но он мечтал о другом пути.

Его песенный талант расцвел в годы войны. Есть авторы, умеющие писать самые разные песни. Есть поэты, поющие свою единственно возможную песню. Таким был Фатьянов. Его песни всегда узнаешь, пусть даже музыка будет написана совсем не похожими друг на друга композиторами. Характер и направление песни определял поэт. Вот блестящая линия фронтовой лирики, работа Алексея Фатьянова и Василия Соловьева-Седого: "На солнечной поляночке", "Соловьи", "Где ж ты, мой сад?", "Давно мы дома не были". И вслед за этими всенародно известно песнями - "Где же вы теперь, друзья - однополчане?".

Пожалуй, ни с кем у Соловьева -Седого так здорово не получались песни, как с Фатьяновым. Музыка и слово сливались воедино, полностью соответствуя друг другу.

В 1955 году Алексей Фатьянов приехал в Одессу, где снималась "Весна на Заречной улице". В боевой комсомольской атмосфере создавался этот фильм. Восприимчивый Алексей Фатьянов быстро вошел в коллектив, обрел друзей. Песня получилась не сразу, поэт и композитор искали и слова и музыкальные интонации, чтобы монолог рабочего парня получился убедительным - ведь раньше героем песен Фатьянова (или как принято говорить - лирическим героем) был по преимуществу деревенский юноша либо солдат, пришедший в армию из деревни.

Так что городской комсомолец, молодой рабочий был для поэта новой фигурой. Фатьянову удалось очень трудное, мало у кого получавшееся - о мартеновских печах, о заводской проходной он сказал так, чтоэти сухие слова зазвучали проникновенно, как интимная лирика. Велика и заслуга Бориса Мокроусова.Он умел создавать новые мелодии рабочей окраины. В трудном соревновании с Соловьевым-Седым, работая с Фатьяновым, он оказался на высоте.

Обратите внимание: тема безответной любви неожиданно прерывается - и сразу о мартеновских печах, о главной для человека улице. А нам кажется, что разговор о любви все еще продолжается, и не такая уж она безответная, эта любовь, если воедино сливаются все приметы юности.

Алексей Фатьянов умер, не дожив и до сорока.Не умирают его песни. Когда весна придет, не знаю

Слова А. Фатьянова
Музыка Б.Мокроусова

Dm E7 A7
Когда весна пpидет, не знаю.
Dm C7 F
Пpойдyт дожди... Сойдyт снега...
D7 Gm A7 Dm
Hо ты мне, yлица pодная,
Gm A7 C7 F
И в непогодy доpога.
D7 Gm C7 F
Hо ты мне, yлица pодная,
Gm A7 Dm
И в непогодy доpога.

Здесь все мне близко, все знакомо,
Все в биографии моей:
Дверь комсомольского райкома,
Семья испытанных друзей!

На этой улице подростком
Гонял по крышам голубей,
И здесь, на этом перекрестке,
С любовью встретился своей.

Теперь и сам не рад, что встретил, -
Моя душа полна тобой.
Зачем, зачем на белом свете
Есть безответная любовь!

Когда на улице Заречной
В домах погашены огни,
Горят мартеновские печи,
И день и ночь горят они.

Я не хочу судьбу иную,
Мне ни на что не променять
Ту заводскую проходную,
Что в люди вывела меня.

На свете много улиц славных,
Но не сменяю адрес я.
В моей судьбе ты стала главной,
Родная улица моя.

Воспоминание о войне "На безымянной высоте"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9622866

"На безымянной высоте"


Все дальше, все глубже в историю уходит Великая Отечественная война.
Песни, написанные в годы сражений, передают теперь по радио в программах, именуемых "Песни наших отцов ". Но вот появилась новая песня - воспоминание о войне. Ее написали для кинокартины "Тишина" поэт Михаил Матусовский и композитор Вениамин.Баснер А люди, не слышавшие никогда грома орудий, родившиеся после 1945-го, приняли эту песню как свою, как песню сыновей. Ну , конечно , отцы - ветераны тоже полюбили , но мне важно отметить , что юное поколения подняло песню , казалось бы совсем не похожую на " модные шлягеры ", на песни , которые - стоят они этого или не стоят - называют "современными ".

Как объяснить всенародный успех этой песни ? Я думаю, что, зазвучав впервые накануне двадцатилетия Победы, песня ответила на вновь всколыхнувшийся интерес к героическому прошлому. В общественной жизни . как в океане . есть свои приливы и отливы .

Песню "На безымянной высоте" принес прилив.
Приникая к сюжету фильма "Тишина ", песня, однако, могла быть совершенной самостоятельной : задача ее в картине - показать близость двух фронтовых друзей, напомнить о погибших товарищах. Поэт нарисовал в этой песне картину, достоверно передающую боевую обстановку, рассказывал эпизод, который мог бы показаться придуманным - мало ли было на пути от Бреста до Волги и от Волги до Эльбы безымянных высот, тяжелых сражений и потерь.

Но поиск , проведенный редакцией газеты "Советская Сибирь", подтвердил , что в основу песни "На безымянной высоте" положена действительная история, что в Новосибирске помнят имена всех "восемнадцати ребят ", что, как ни много безымянных высот, но в песне речь шла об одной - о высоте, которая находится у поселка Рубеженка, Куйбышевского района, Калужской области. Какой же боевой эпизод стал основой песни "На безымянной высоте" ? Безымянная находилась в полосе наступления 139-ой стрелковой дивизии, там, впереди, в руках врага. Эта высота была господствующей, ее взятие могло резко изменить в нашу пользу положение на этом участке фронта.

В августе 1943 года в дивизию прибыло пополнение - сибиряки - добровольцы, новосибирские рабочие. Боевая группа, состоящая из сибиряков, коммунистов, под командованием младшего лейтенанта Евгения Порошина должна была произвести смелую операцию - пройти в ночь на 14 сентября в тыл противника и захватить высоту Безымянную. Радиопозывным этой группы смельчаков было слово "Луна".
"Луна" сообщила командованию , что высота занята . Дальше события разворачивались трагически . Обнаруженные врагом сибиряки были со всех сторон окружены во много раз превосходящими силами противника . Восемнадцать приняли бой против двухсот !! В песне поется : "Нас оставалось только трое из восемнадцати ребят" Лишь в этой цифре поэт не был предельно точен. Увы, только двое, всего лишь двое остались в живых - сержант Константин Власов и рядовой Герасим Лапин. Раненые и контуженные, они чудом спаслись - Власов попал в плен, оттуда бежал к партизанам ; Лапин был найден нашими наступающими бойцами среди трупов - пришел в себя, оправился от ран и вновь воевал в составе 139-ой дивизии.

Итак, я назвал три фамилии из восемнадцати ребят - командира и двух оставшихся в живых. Но в Новосибирске помнят все имена, и я считаю своим долгом их перечислить : Николай Даниленко
Дмитрий Ярута
Емельян Белоконов
Петр Панин
Дмитрий Шляхов
Роман Закомолдин
Николай Галенкин
Тимофей Касабиев
Гавриил Воробьев
Александр Артамонов
Дмитрий Липовицер
Борис Кигель
Даниил Денисов
Петр Романов
Иван Куликов


Из восемнадцати героев Безымянной девять работали для фронта на заводе "Сибсельмаш".
Как цех завода, детища первых пятилеток, дымилась в сентябрьскую ночь высота Безымянная.
Плечом к плечу, вкруговую стояли сибирские рабочие, бились до последнего патрона, до последней гранаты. Бывший редактор газеты Николай Чайка рассказывает на страницах " Советской Сибири " : " Сентябрьским утром 1943 года по долгу фронтового журналиста одним из первых с наступающими колоннами попал на Безымянную высоту у незнакомого поселка Рубеженка.
Трудно найти слова, чтобы предать то, что я увидел. Даже в позах шестнадцати уже мертвых героев сохранилась напряженность боя, его ярость. С гранатой, зажатой в руке, с указательным пальцем на спусковом крючке автомата, в лужах собственной и вражеской крови лежали тела героев. Вся высота была буквально завалена осколками, стреляными гильзами, пустыми дисками, касками "

Михаил Матусовский находился на том участке фронта, где совершили свой подвиг восемнадцать сибиряков. Тогда же он написал поэму " Безымянная высота ". Но поэма оказалась лишь записью, наброском песни, родившийся через двадцать лет.
Вероятно, невозможно было вместить в песню упоминание о том, что герои Безымянной высоты были сибиряками. Жаль, потому что в песнях и легендах еще мало сказано о великом подвиге сибирских добровольцев, проявивших легендарное мужество и отвагу. На высоте Безымянной в 1996 году становили памятник. На камне - строфы песни.
Однополчанин восемнадцати подполковник В. Плотников опубликовал документальную повесть о героях Безымянной. А поэт Михаил Матусовский приписал еще одну строфу к своей песне :На склонах обагренной Волги,
На берегах Москвы- реки
В своих дубленых полушубках
Стояли вы, сибиряки.

Да будет не забыт ваш подвиг,
Как не забыты будут те -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте. .


"На безымянной высоте"


сл.М. Матусовский
муз. В.Баснер

Em Am
Дымилась роща под горою,
H7 Em
И вместе с ней горел закат...
Am
Нас оставалось только трое
H7 Em
Из восемнадцати ребят.
E Am D7 G
Как много их, друзей хороших,
H7 C
Лежать осталось в темноте -
Am Em
У незнакомого поселка,
H7 Em
На безымянной высоте.

Светилась, падая, ракета,
Как догоревшая звезда...
Кто хоть однажды видел это,
Тот не забудет никогда.
Он не забудет, не забудет
Атаки яростные те -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Над нами "мессеры" кружили,
И было видно, словно днем...
Но только крепче мы дружили
Под перекрестным артогнем.
И как бы трудно ни бывало,
Ты верен был своей мечте -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Мне часто снятся все ребята,
Друзья моих военных дней,
Землянка наша в три наката,
Сосна сгоревшая над ней.
Как будто вновь я вместе с ними
Стою на огненной черте -
У незнакомого поселка,
На безымянной высоте.

Подмосковные вечера
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9780548

Владимир Трошин


Подмосковные вечера

сл. М. Матусовский
муз.В.Соловьев-Седой

Em Am H7 Em
Не слышны в саду даже шорохи,
G Am D7 G
Все здесь замерло до утра.
H H7 Em Am
Если б знали вы, как мне дороги
Em AmH7Em
Подмосковные вечера.

Речка движется и не движется,
Вся из лунного серебра.
Песня слышится и не слышится
В эти тихие вечера.

Что ж ты милая, смотришь искоса,
Низко голову наклоня?
Трудно высказать и не высказать
Все, что на сердце у меня.

А рассвет уже все заметнее...
Так, пожалуйста, будь добра,
Не забудь и ты эти летние
Подмосковные вечера!

Песне "Подмосковные вечера" при создании не сопутствовали необыкновенные обстоятельства.
Композитору заказали музыку к фильму "В дни спартакиады". Фильму композитор не придавал большого значения. Это была хроникально-документальная лента, репортаж, который два режиссера монтировали из кадров, отснятых десятью операторами.

Композитор и режиссер остановились на шести сюжетах, из которых пять были связаны с песнями. Слова для всех должен был написать М. Матусовский. Для "Подмосковных вечеров" он принес четыре куплета - обращение к милой тихим подмосковным вечером, когда "песня слышится и не слышится", а "речка движется и не движется, вся из лунного серебра". Музыка решительно подняла текст, приняла на себя основную эмоциональную нагрузку. Поэтому и оказалось возможным подтекстовать к мелодии, когда она широко распространилась, разные слова на разных языках, с заметными изменениями смысла песни.

"Подмосковные вечера" сочинялись на Карельском перешейке в Комарово, в рабочем кабинете дачного дома на Большом проспекте, и первым слушателем была жена - Татьяна Рябова. Сам автор поначалу не оценил свой шедевр. Поэтому и не пошел на международный конкурс песен, проводившийся на всемирном фестивале молодежи в Москве летом 1957 года: предпочел конкурсу другие мероприятия фестиваля, да и больше его занимало, как он сам признавался, "боевое крещение" на фестивале песни "Если бы парни всей земли". Вот почему для него было полной неожиданностью присуждение первой премии и Большой Золотой медали "Подмосковным вечерам".

После фестиваля песню запели. Прошел год. В Ленинград приехал лауреат первой премии Первого международного музыкального конкурса имени П.И.Чайковского Вэн Клайберн. Он неожиданно пришел в гости в Дом композиторов на улицу Герцена. Немного сочинявший музыку, любивший песню, он хотел отдохнуть среди коллег от напряженных гастролей. Ради шутки В.Соловьев-Седой сыграл с ним в четыре руки забавный вальсик, а потом и "Подмосковные вечера".
Перед тем, как уехать на родину, Клайберн давал прощальный концерт в Москве. Концерт транслировался и семья В.Соловьева-Седого, естественно, собралась у телевизора. Бисам не было конца. Они составили дополнительное отделение, а публика все еще рукоплескала пианисту. И тогда он сел за фортепиано, и в наступившей тишине вдруг зазвучали "Подмосковные вечера" - в удивительном фортепианном изложении, насыщенно, полнозвучно, с новой гармонической подсветкой, прекрасными подголосками. И зал разразился громовой овацией - не только пианисту: другу советской музыки. Клайберн увез песню за рубеж и продолжал её там играть. В.Соловьев-Седой считал, что этот факт заметно способствовал стремительному распространению песни за рубежом.

С конца пятидесятых годов её играют и поют повсеместно.
Начальный мотив стал позывным сигналом радиостанции "Маяк". Печать публиковала подробные информации из-за рубежа.
Брюссель. Там известный джазмен Кенни Болл (Ball, Kenny) перед отлетом в Лондон случайно услышал по радио песню в исполнении венгерского ансамбля и, не уловив названия, тут же набросал мотив на обороте авиабилета.
В Лондоне Болл сделал джазовую аранжировку и выпустил пластинку с записью под названием "Полночь в Москве": пластинка разошлась в количестве трехсот тысяч экземпляров. США песня стала бытовать в трёх инструментальных вариантах.
Во Франции её включили в программу радио со стихами, обращёнными к далёкому другу с берегов Москвы-реки.
В Бразилию песню привезла из Москвы бразильская фольклорная группа "Фарропинья", и там тоже запись на пластинке передавало радио с такими примерно словами: "В Москве тебя встретят не только снега и ели - там много солнца и тепла. Но прекраснее всего там вечера... В Москве люди всегда улыбаются гостям, но приветливее всего они в тихие, летние вечера."
На конкурсе "Неаполь против всех", где в течение тринадцати недель на сцене театра "Делле Витторио" шло соревнование лучших песен мира и знаменитых неаполитанских песен в исполнении Марио дель Монако, Джильолы Чинкуетти, "Подмосковные вечера" в исполнении Анатолия Соловьяненко получили премию. "Для нашей страны это совершенно невероятная вещь", - писала итальянская газета "Паэзе сера".

"Три танкиста"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=238092




Экипаж машины боевой Летом 1938 года японские милитаристы атаковали советскую землю в районе бухты Посьет , сопки Заозерной и озера Хасан . В истории эти события остались под именем Хасанских , хотя само по себе озеро Хасан не очень заметное. Противник напал на нас с территории Кореи и Манчжурии, в то время оккупированных им.

С нашей стороны в бой вступили среди других родов войск танки. Двумя годами раньше советские танкисты маленькими группками добровольцев стали уезжать в Испанию. В рядах республиканцев они показали чудеса храбрости и мужества , но всему народу эти подвиги оставались неизвестны - о советских добровольцах в Испании писали скупо и мало .

Хасан стал в сознании советских людей тем полем боя , на котором впервые широко проявило себя бронированное подвижное оружие .

Романтический песни о конях , клинках, эскадронах, тачанках звучали на полную мощность , юноши и мальчишки пели их , но бой уже представляли себе по-иному .

Должны были появиться песни о танкистах.
И они появились .

Интересно , что первую, ставшую знаменитой , песню о танкистах сочинил композитор , судьба которого и творческое рождение были связаны с Первой Конной армией , - автор лихих кавалерийских песен Дмитрий Покрасс .

В фильме " Трактористы " есть такой эпизод. Возвращаются с Дальнего Востока демобилизованные красноармейцы. В вагоне поют они песню - три товарища , три героя -экипаж боевой машины .
Слова этой песни написаны Борисом Ласкиным.

Первая танкистская песня очень полюбилась в народе . Надо ли упоминать о том , что сами танкисты и , в частности , каждый экипаж уверены были , что эта песня именно о них .

В фильм " Трактористы " была включена еще одна песня тех же авторов , написанная уже как марш танкистов и тоже широко распространившаяся .



Пусть читатель не посетует на то . что я ставлю в один ряд историю песни и историю наших Вооруженных Сил. Ни для песни , ни для армии -это не зазорно. Песня " Три танкиста" Отражала большие перемены и приход танков на смену кавалерии . Если говорить о судьбе кавалерии , то с ней произошло постепенно тоже , что и с лихими кавалерийскими песнями: она отошла в область истории , постепенно исчезла, как в сказке приобретя иное обличье - танковую броню . Покрасс был одним из первых конников , "изменивших коню" . А в дальнейшем это стало традицией , и почти все старые танковые начальники - это бывшие кавалеристы .

" Три танкиста" - это песня об экипаже танка , типичного для 1938 года . Потом распространились тяжелые танки с большим боевым расчетом . Но песня закрепила в сознании людей цифру " три ": при огромном количестве переделок этой песни ( особенно в годы Великой Отечественной войны) цифра " три " оставалась неизменной .

В переделках песня изменила направление - ее действие происходило уже на востоке , потом в снегах , потом уже не " у высоких берегов Амура ", а у берегов иных рек .

Несколько раз в газетах печатались фотографии и биографии трех танкистов , якобы тех , о которых сложена песня. Никого не желая обидеть , я должен все - таки сказать , что песня была написана просто о танковом экипаже , а в каждом экипаже тогда было по три танкиста .

И каждый экипаж вправе был считать , что песня - о нем.
Три танкиста

На границе тучи ходят хмуро
Край суровый тишиной объят
У высоких берегов Амура
Часовые Родины стоят

Там врагу заслон поставлен прочный
Там стоит отважен и силен
У границ земли дальневосточной
Броневой ударный батальон

Там живут- и песня в том порука-
Нерушимой крепкою семьей
Три танкиста, три веселых друга
Экипаж машины боевой

На траву легла роса густая
Полегли туманы широки
В эту ночь решили самураи
Перейти границу у реки

Но разведка доложила точно
И пошел, командою взметен,
По родной земле дальневосточной
Броневой ударный батальон.

Мчались танки,ветер подымая,
Наступала грозная броня
И летели наземь самураи
Под напором стали и огня

И добили- песня в том порука
Всех врагов в атаке огневой
Три танкиста, три веселых друга-
Экипаж машины боевой!

"С чего начинается Родина?"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=145988


Марк Бернес

Вопрос, который непременно, с самой ранней поры жизни входит в круг мыслей человека, нашел свое выражение в песне, широко распространившейся на рубеже семидесятых годов : "С чего начинается Родина". Песня эта первоначально появилась в 1968 году как запев фильма " Щит и меч".

Песня- запев фильма - в эту пору явление довольно редкое . Серьезные , глубокие песни , сходившие с экранов в далекие довоенные и военные времена , уступили место песенкам пустым и бездумным , да и такие появлялись не часто . Кинематограф словно застеснялся песни, которая помогала бы раскрытию внутреннего состояния героев, проявляла идею авторов фильма. Я уверен в том , что это временное заблуждение , наверно , но что - то оно затянулось..

Фильм " Щит и меч" ( по роману Вадима Кожевникова ) может быть отнесен к жанру детектива. Но ни автор романа, ни режиссер Владимир Басов не ограничили свою работу поисками острых сюжетных положений. Им было важно показать идейную силу советского разведчика , его нравственное превосходство над противником . Это не искатель приключений , не продажный храбрец , которому все равно , во имя чего стрелять , которому положено за кем-то гнаться , от кого-то скрываться . Герой- фильма беззаветно преданный Родине воин , действующий в тылу врага . Вот почему режиссер решил начать картину с песни : она должна сразу ввести зрителя в мир личных переживаний, связанных с высоким понятием Родины. И подсказать зрителю: не захватывающие дыхание трюки и похождения, а трудная картина борьбы пройде на экране.

Сама по себе дума о Родине и даже поэтический вопрос " с чего начинается родина ? " не является открытием . и нельзя считать его новым, впервые произнесенным словом.

Советская поэзия ( впрочем, и публицистика тоже ) не раз вкладывала эту мысль в слова и строки. Помните у Маршака " земля начинается с Кремля" ? О том, что с Волг начинается Россия, писал поэт Виктор Боков. Была даже песня на эту тему , написанная Константином Ибряевым.

Михаил Матусовский и Вениамин Баснер в своей песне придали совершенную форму народной мысли, почти поговорке "с чего начинается Родина", и, уж во всяком случае, сделали ее поговоркой наших дней.

"С чего начинается? " Достаточно бегло проглядеть заголовки разных и различных газетных статей, чтобы почувствовать, что поговорка широко распространилась и утвердилась :
"С чего начинается творчество..." ( "Литературная Россия")
" С чего начинается музыка..." ( "Вечерняя Москва")
" С чего начинается грамота..." (" Известия")
" С чего начинается жатва..." ("Правда")

"С чего начинается Родина " - стало темой всесоюзного школьного сочинения. И верно : можно ли найти тему точнее ? Раздумья о Родине - самые важные минуты в становлении гражданина, в познании и поиске своего места в жизни.

Многие миллионы ответов на этот вопрос стали свидетельством творческого горения и духовных поисков пионеров и школьников. Вопрос наводил на высказывание сокровенных мыслей , раскрытие таящихся в глубинах души чувств . равнодушных и бесстрастных ответов не было .
В пору появления песни " С чего начинается Родина " пелись и напевались разные песни. Но надо признать : то , что мы называем "массовой песней" , отошло на второй план . Тем важнее распространение и вхождение этой песни в наш обиход , в наш быт.

Конечно, киноэкран - могучий пропагандист песни : ведь каждый фильм смотрят миллионы людей. Но не надо думать , что средства распространения играют решающую роль . Известны случаи ( их много) . когда песни из популярнейших фильмов оставались в кинозале , их никто с собой не уносил . Иные песни с утра до ночи звучат по радио , но этим ограничивается их существование .
Отбор происходит жесткий, неумолимый. Много лет занимаясь не только сочинениями песен , но и изучением их истории , я не могу , однако , вывести формулу популярности или успеха песни . Каждый раз успех и неуспех неожиданны. Однако можно сказать определенно, что долгая жизнь дается лишь песням, в которых через чувство и мелодию выражен большой смысл.

" С чего начинается Родина " - глубоко содержательная песня. Нашлись критики, утверждающие, что поэт мог назвать не только запевку скворца и старую отцовскую буденовку, вспомнить не только стук вагонных колес и картинку в букваре, что можно и из других слагаемых вывести формулу Родины. Это и верно и неверно. Верно в том смысле что понятие и образ Родины очень широки и для каждого гражданина имеют свои признаки и особенности. Неверно потому, что "из песни слова не выкинешь". Так представилось автору, он отобрал близкие своему сердцу черты и сделал их достоянием многих людей. Ведь приняли , полюбили . хотя , может быть , не слышали запевки скворца и не было в семье реликвии - старой буденовки . Но все это принесла и подарила людям песня .

Мирное раздумье, чуть грустноватая, проникновенная песня годов семидесятых побывала в бою. Таков уж наш тревожный век , ничего не поделаешь . О героях острова Даманский , сражавшихся на Дальнем Востоке в 1969 году , в газете " Советская Россия" было опубликовано описание боя со слов рядового Владимира Переплятника " На бронетранспортере парень сидит . Веселый был парень. Все пел в казарме " С чего начинается Родина ". Вдруг вижу : медленно оседает он на броню. Я за пулемет . Повернул его в ту сторону , откуда по нам огонь ведут , и очередью …."

Особым своим способом песня эта приняла участие в воспитании воинов, юношей, родившихся через несколько лет после великой Победы. Думается, что песне этой суждена долгая жизнь.
С чего начинается Родина?
муз.В.Баснер
сл. М.Матусовского


Em H7 Em
С чего начинается Родина?
Em H7
С картинки в твоем букваре,
H7
С хороших и верных товарищей
Em
Живущих в соседнем дворе.
Em H7 Em
А, может, она начинается
E7 Am
С той песни, что пела нам мать,
Em
С того, что в любых испытаниях
Am H7
У нас никому не отнять.

С чего начинается Родина?
С заветной скамьи у ворот,
С той самой березки, что во поле,
Под ветром склоняясь, растет.
А, может, она начинается
С весенней запевки скворца
И с этой дороги проселочной,
Которой не видно конца.

С чего начинается Родина?
С окошек, горящих вдали,
Со старой отцовской буденовки,
Что где-то в шкафу мы нашли,
А, может, она начинается
Со стука вагонных колес
И с клятвы, которую в юности
Ты ей в своем сердце принес.

С чего начинается Родина?

"Марш веселых ребят"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=238127



Большое счастье - быть зачинателем и первооткрывателем. Много зачинов выпало на долю советских людей особенно в 30-с годы, в эпоху первых пятилеток: первая пустыне, первая колхозная весна... И в искусстве, и в литературе жила жажда зачинательства жажда псрвооткрытий. Можно представить себе, с каким веселым энтузиазмом приступала в 1933 году группа деятелей кино к постановке первого советского музыкального комедийного фильма "Веселые ребята". Звуковое кино делало свои первые шаги (оно начиналось необыкновенным фильмом "Путевка в жизнь"), и новая задача - музыкальная -была по тем временам задачей увлекательной и большой. Ее осуществление выпало на долю сотоварища Сергея Эйзенштейна по "Броненосцу Потемкину" режиссера Григория Александрова, артистки Любови Орловой и композитора Исаака Дунаевского..

Главным действующим лицом решено было сделать артиста Леонида Утесова, руководителя первого (и тогда чуть ли не единственного) советского джаз-оркестра. В те времена (да и не только в те времена) к джазу у пас относились по разному. Впрочем, для отрицания джаза были и серьезные основания: далеко не лучшие его образчики залетали к нам с Запада, джаз пришел вместе с нэпом и был, конечно же, далек от нашего нарождающегося советского народного искусства. Наш, советский, свой джаз родился с этим фильмом.

Итак, коллектив задорно и горячо взялся за музыкальную комедию. Исаак Дунаевский сочинил мелодию марша согласно заданию режиссера Александрова. Есть мелодия, к съемкам фильма уже приступили, но слов в марше нет. Первые попытки оснастить музыку текстом оказались неудачными.

И вот коллектив кинематографистов просит помощи у газеты "Комсомольская правда". В газете появляется объявление: готовится фильм, есть музыка, нужны слова. В конкурсе могут участвовать все желающие. Между прочим, ноты напечатаны в газете не были-- поэты должны явиться на киностудию, прослушать музыку.

На призыв "Комсомолки" откликнулись многие поэты, были среди них и известные, и знаменитые. Но написанные ими стихи не соединялись с музыкой. Забавно сейчас читать имеющиеся в архиве Григория Александрова варианты. В связи с тем, что песню должен был по сценарию петь пастух, предлагался и такой текст:

Так будь здорова, гражданка корова
Счастливый путь, уважаемый бугай

Фильмы снимаются по плану, к тому же съемка зависит и от условий погоды. Положение становилось угрожающим - центральная песня не имела слов. И вдруг к Александрову и Дунаевскому явился сотрудник журнала "Крокодил", известный лишь как автор острых сатирических стихов, Василий Лебедев, писавший под псевдонимом Кумач.

За плечами у Василия Ивановича была работа в Бюро печати Реввоенсовета Республики в годы гражданской войны, работа в "окнах Роста", и газетах.

Лебедев-Кумач предложил вариант "Марша веселых ребят". Композитор и режиссер обрадовались строкам:

И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет.

Началась работа. Но раз приходили Александров и Дунаевский в маленькую комнатку коммунальной квартиры, где мучался над строками новый участник создания первой советской музыкальной комедии. Все они были молоды, придирчивы, упрямы. Песня то казалась уже готовой, то могла вновь разонравиться композитору, или режиссеру, или исполнителю.

Задача ведь была трудная - не бездумная песенка для джаза, а легкокрылая формула жизни молодого поколения, комсомольского племени. Оттачивалась каждая фраза, на каждую строфу ложилась большая смысловая нагрузка.

Наконец песня сложилась, прозвучала в фильме. Ее полюбили и запели сразу. Просто для точности могу сказать, что были и нападки на эту песню - один из неудачливых участников конкурса, в то время бывший весьма известным поэтом, поднял большую бучу в печати, нагромоздил вздорные обвинения против авторов песни. Но песня легко перенесла эти несправедливые атаки.

Как естественно звучат сейчас строки;

Мы всё добудем, поймем и откроем:
Холодный полюс и свод голубой.

Но я прошу читателя иметь в виду, что полюс тогда еще не был открыт, а освоение "голубого свода" было лишь мечтой -- через четверть века Юрий Гагарин увидел голубое сия ние, а первые стратонавты Федосеенко, Васенко и Усыскин, поднявшиеся и дни ХVII партийного съезда на высоту, не -обычную для пассажирских самолетов, перед катастрофой передали из кабины стратостата, что видят черное небо...

А последующие строки этого четверостишия - они были написаны задолго до Великой Отечественной войны. Быть может, эти пророчества сделали песню такой родной людям страны, устремленной в грядущее.

Эту песню пели на стадионах, она звучала из тысяч уст во время парадов на Красной площади. Она стала знаком своего времени.

Особую роль сыграла эта песня и в истории нашего кино. Она была не иллюстративным материалом, не развлекательной пустышкой - она была героем фильма, действующим лицом. Это тогда оказалось новаторским шагом, определившим многое впереди. Советская песня в кино в дальнейшем развивалась по пути "Веселых ребят", в том направлении, когда песни становились знаменем фильма, выражали главную мысль, становились как бы сами героями.

Песня помечена 1934 годом -- годом выхода в свет картины, являвшейся и тогда большим событием, а теперь ставшей классикой советского кино.

Произошло немалое событие и в литературе: появился поэт-песенник, которому суждено было в дальнейшем замечательно выразить большие мысли и чувства времени, По-новому зазвучало музыкальное дарование Дунаевского. На новую дорогу вышел с этой песней Утесов.

Начался новый этап советской песни именно с этого "Марша веселых ребят".

Марш веселых ребят

сл. В.Лебедев -Кумач,
муз. Исаак Дунаевский

Легко на сердце от песни веселой,
Она скучать не дает никогда.
И любят песню деревни и села,
И любят песню большие города.

Припев:

Нам песня строить и жить помогает,
Она, как друг, и зовет, и ведет.
И тот, кто с песней по жизни шагает,
Тот никогда и нигде не пропадет.

Шагай вперед, комсомольское племя,
Шути и пой, чтоб улыбки цвели.
Мы покоряем пространство и время,
Мы - молодые хозяева земли.

Припев.

Мы все добудем, поймем и откроем:
Холодный полюс и свод голубой!
Когда страна быть прикажет героем,
У нас героем становится любой.

Припев.

Мы можем петь и смеяться, как дети,
Среди упорной борьбы и труда.
Ведь мы такими родились на свете,
Что не сдаемся нигде и никогда.

И если враг нашу радость живую
Опять захочет в упорном бою,
Тогда мы песню споем боевую
И встанем грудью за Родину свою.

Припев.

"Песня о Каховке"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=238033
Леонид Утёсов

Знаменитой сделали Каховку в 1935 году поэт Михаил Светлов и композитор Исаак Дунаевский.

Песню писали они для фильма "Три товарища" . Выбор названия и темы для песни о гражданской войне был , конечно , сделан не случайно .
В 1929 году маленький поселок Каховка Херсонской губернии сыграл немалую роль в разгроме врангелевских войск и попал в анналы военной истории .

Но Светлов выбрал , в общем - то , малоизвестную Каховку не по чей - нибудь подсказке . Юность поэта проходила на Днепре , он знал Каховку именно по гражданской войне . Ему не пришлось ниччего придумывать , не надо было " подстраиваться " под сюжет фильма . Ведь девушка , проходящая в шинели по горящей Каховке . давно присутствовала в стихах поэта :Наши девушки ремешком
Подпоясывали шинели
С песней падали под огнем
На высоких кострах горели


А название "Каховка" - свое , родное , знакомое - Светлов вручал людям и потому поставил в один ряд с более известными Иркутском , Варшавой и Орлом , назвал этапом большого пути .

Песня о Каховке знакома всем . Ее припев стал крылатой фразой , поговоркой , всеобщей клятвой тех лет :

Мы мирные люди , но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути .


"Каховку" несколько раз пытались оснастить новым текстом . Между прочим , в этом принимал участие и Михаил Светлов . Я помню , как 1- й Белорусский фронт , где мы служили вместе , Светлову приходили письма с украинских фронтов : поэта просили дописать слова , чтобы в них отразилась новая слава Каховки .

Светлов долго сочинял новый текст , послал его товарищам . После 1950 года поэта опять атаковали молодые строители просьбами о переработке текста песни на этот раз - в связи со строительством Каховской ГЭС . И опять добродушный поэт попытался обновить свою песню .

И все же песня не поддалась переделкам , даже сделанным самим автором , не говоря уж о самодеятельных вариантах - их было бесконечно множество .
Интересно отметить . что три песни , появившееся примерно в одно время , быстро и прочно ставшие знаменитыми , написаны тремя поэтами одинаковым стихотворным ритмом , даже с совпадающими цезурами (паузами) .
Это Каховка Светлова :Каховка , Каховка родная винтовка


"Партизан Железняк" Голодного :В степи под Херсоном высокие травы


И , наконец , " Орленок " Шведова :Орленок , орленок , товарищ крылатый


Материал гражданской войны роднит эти песни , а тут еще и одинаковый размер , ритм стиха . Я вижу в этом доказательство первостепенной важности оригинального сюжета и большого чувства в песни . И ритм одинаковый , и материал схожий , а песни совершенно разные , одна не мешает другой . Более того : те , кто поют песню , вовсе и не замечают , что в " Орленке " ритм " Каховки " или " Железняка " . Только люди , специально интересующиеся песнями , могут обнаружить схожесть ритма .

Нет . ритм стиха в песне еще ничего не значит . Ведь мы не замечаем , что , например , " Песня о Родине" и "Катюша" написаны одним ритмом :
Широка страна моя родная

Расцветали яблони и груши


И все же я уверен - без " Песни о Каховке " не было б ни " Железняка ", ни " Орленка " . Они были бы , конечно, но были бы иными . " Каховка " , написанная чуть раньше , дала как бы камертон этим прекрасным песням о гражданской войне .

Поэзия Светлова вообще оказала значительное влияние на современников , на развитие советской песни .

Появившееся на рубеже 60 - х годов и ставшая широко известно песня " Комсомольцы 20 - го года"В. Войновича носит откровенно светловские черты .

Громадно влияние светловской " Гренады " на развитие интернациональной темы нашей поэзии.

Имя Светлова попало в песню ! Молодой поэт Анатолий Поперечный в с своей песне " Романтика"
говорит :
И душою поэта Светлова
Ты , Романтика , тоже была


Песня о Каховке

ст. М.Светлов
муз. Исаак Дунаевский

Каховка, Каховка, родная винтовка,
Горячая пуля лети
Иркутск и Варшава, Орел и Каховка
Этапы большого пути.

Гремела атака и пули звенели,
И ровно строчил пулемет...
И девушка наша приходит в шинели.
Горящей Каховкой идет

Припев:

Под солнцем горячим, под ночью слепою
Немало пришлось нам пройти
Мы -мирные люди ,но наш бронепоезд
Стоит на запасном пути!

Ты помнишь товарищ, как вместе сражались,
Как нас обнимала гроза?
Тогда нам обоим сквозь дым улыбались
Ее голубые глаза

Так вспомним же юность свою боевую,
Так выпьем за наши дела,
За нашу страну,за Каховку родную,
Где девушка наша жила.

Припев.

"Широка страна моя родная"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9608683



Песня о Родине была создана Василием Лебедевым - Кумачом и Исааком Дунаевским. для фильма " Цирк " ( 1936 год ). После успеха " Веселых ребят " режиссер Григорий Александров и его коллектив взялись за новую картину. К участию в ее создании были привлечены выдающиеся мастера литературы : Илья Ильф и Евгений Петров работали над сценарием , автором темы был Валентин Катаев , диалоги писал Исаак Бабель . За легкой формой циркового обозрения таились очень серьезные мысли , вызванные событиями тех лет : В Америке ку - клукс - клан расправлялся с неграми , в Абиссинии итальянские фашисты травили эфиопов газами . Как оплот интернационализма возвышалась над бурлящим миром наша страна . И передовые мастера кино и литературы хотели рассказать миру об интернационализме советских людей и о их любви к своей стране , патриотизме интернационалистов .

"Цирк " , подобно " Веселым ребятам " , создавался как музыкальная комедия . Любовь к своей стране , служение ее высоким идеалам за годы Советской власти стали основой характера ее сыновей и дочерей. Такие слова и выражения , как " Родина - мать ", " Отечество " , не были всеобщими в лексиконе тех лет . Почему ? Наверное , потому , что не так много времени прошло с тех пор . когда этими словами пользовались лживо и бесчестно и царь , и буржуазия , и белогвардейцы . Необходимо было время , чтобы забылось старое звучание этих слов и возникло звучание новое . Так что название " Песня о Родине " в 1936 году оказалось новаторским , смело утверждающим новое , подлинно народное значение слова Родина.

Лебедев - Кумач и Дунаевский работали над песней полгода . Да , полгода , и не просто в течении шести месяцев время от времени возвращались к трудно слагающейся песни , но , как говорится , не отходя от стола и рояля , не зная ни покоя , ни отдыха . Ведь надо было спрессовать на одной страничке огромное содержание , а музыка должна была звучать и торжественно , и проникновенно .

Ни музыка , ни текст не удовлетворяли его творцов . Кумач и Дунаевский не могли остановится на одном каком - то варианте слов , на одной мелодии . Варианты отвергались целиком , и песня писалась каждый раз заново . ( Между прочим , некоторые песни , предназначавшиеся для " Цирка ", в дальнейшем стали самостоятельными песнями , прозвучали в других фильмах . Известная песня " А ну - ка , песню нам пропой , веселый ветер " - это тоже один из первоначальных поисков главной песни для фильма " Цирк " )

Кумач был человеком скромным и сдержанным . Поэтическую работу он рассматривал прежде всего как труд , бессонный и бесконечный . Вспоминая о работе над " Песней о Родине " в присутствии Дунаевского. . Кумач . улыбаясь , упрекал Дунаевского : " Все жилы вымотали мы друг другу , особенно ты мне. Кумач и Дунаевский перечисляли варианты . Некоторые из них были очень хороши , но слишком серьезны , другие - слишком легковесны . За полгода было написано тридцать пять вариантов . Тридцать пять !

И лишь тридцать шестой вариант удался . Поэт и композитор встретились ( в который раз ! ) с Александровым и его коллективом . Ощущение удачи , победы овладело всеми . Пели песню , повторяли ее несколько раз , еще вносили небольшие поправки . Наконец режиссер распорядился : подготовить запись музыки .

С первых дней демонстрации фильма " Цирк " "Песня о Родине " запелась повсеместно . Она стала событием в духовной жизни народа , его словами , музыкой его сердца .

В отдаленные области Союза фильм дошел не сразу - медленно печатались копии , медленно развозились по стране . Через год после московской премьеры " Цирк " демонстрировался на уральском прииске Журавлик . Оттуда от шахтеров пришло в Москву письмо : " Спасибо , дорогие товарищи , вы правильно сделали , что вставили народную песню о Родине в картину " Если вы помните , в сюжете фильма была история с черным ребенком . Это отсюда вышла строка : " Нет для нас ни черных , ни цветных " . Маленького негра звали Джеймс Паттерсон , он был сыном американца , приехавшего в Советский Союз . Как сложилась его судьба ? Так , как многие советские судьбы . Он был курсантом нахимовского училища , стал офицером подводником . Плавая на подводной лодке , начал писать стихи . Джеймс закончил Литературный институт имени Горького , выпустил несколько стихотворных сборников .

Есть сотни документов , подтверждающих и распространение " Песни о Родине " , и ее роль в жизни очень многих людей . Но мне хочется привести лишь одно письмо , полное драматизма , показывающее , что значила и значит для советских людей эта песня .

3 января 1937 года в районе Кордовы в Испании в бою с фашистами погиб советский летчик - доброволец Владимир Никифорович Зотов . Накануне своего последнего боевого вылета Зотов написал письмо жене , Александре Зотовой . Письмо пришло на родину , когда героя уже не было в живых .

Герой - доброволец писал :" Я погиб за революцию в Испании , в борьбе с фашизмом . Вспоминайте меня любимой моей песней - " Песня о Родине " : хороша страна моя родная , много в ней лесов , полей и рек , я другой такой страны не знаю . где так вольно дышит человек . Шурик , расскажи сыну , кто был его отец и за что погиб ".

Для многих миллионов советских людей эта песня является как бы личным гимном .
Марш о Родине
муз.Исаак Дунаевский.
сл.В.Лебедев -Кумач

E7 Am
От Москвы до самых до окраин,
E7 Am
С южных гор до северных морей
G C
Человек проходит как хозяин
Dm E7
Необъятной Родины своей.
E7 Am
Всюду жить привольно и широко,
E7 Am
Точно Волга полная течет.
G C
Молодым везде у нас дорога,
F E7
Старикам везде у нас почет.

Припев:
C F C
Широка страна моя родная.
F A7 Dm
Много в ней лесов, полей и рек,
G C
Я другой такой страны не знаю,
G C
Где так вольно дышит человек.

Наши нивы глазом не обшаришь,
Не упомнишь наших городов,
Наше слово гордое “товарищ”
Нам дороже всех красивых слов.
С этим словом мы повсюду дома,
Нет для нас ни черных, ни цветных,
Это слово каждому знакомо,
С ним везде находим мы родных.

Припев.

За столом никто у нас не лишний,
По заслугам каждый награжден.
Золотыми буквами ма пишем
Всенародный Сталинский Закон.
Этих слов величие и славу
Никакие годы не сотрут:
Человек всегда имеет право
На ученье, отдых и на труд.

Припев.

Над страной весенний ветер веет,
С каждым днем все радостнее жить.
И никто на свете не умеет,
Лучше нас смеяться и любить…
Но сурово брови мы насупим,
Если враг захочет нас сломать.
Как невесту Родину мы любим
Бережем, как ласковую мать.

Припев.

"Спят курганы темные"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=8814348

Русская песня всегда говорила не только о любви, разлуках и встреча, исторических событиях и родной природе, но и о труде - главном деле человека.
Старые песни о труде были чаще всего печальными и трагичными. Их создавали сами рудокопы и лесорубы, бурлаки и ткачи, либо поэты, глубоко понявшие горечь подневольного труда, его тоску и безысходность.

Народ наш всегда любил труд, и это тоже проявлялось в песне.Но мотивы песен о труде оставались суровыми. Песни рабочих, песни заводских окраин, сколько в них были боли и горечи!

Вспомните "Дубинушку " А.Ольхина:Тянем с лесом судно, иль железо куем,
Иль в Сибири руду добываем,
С мукой, с болью в груди одну песню поем,
Про дубину мы в ней вспоминаем...




(Первая "Дубинушка" с припевом, взятым у бурлаков, написана Василием Богдановым в 1865 году. Это так называемая "легальная Дубинушка". Несколько позже, через пять лет, политический ссыльный Александр Ольхин придал песне более острое содержание. В песню Ольхина целиком вошли три строфы из песни Богданова).

Вспомните "Думу ткача" С.Синегуба (1874 год):
Мучит, терзает головушку бедную
Грохот машинных колес;
Свет застилается в оченьках крупными
Каплями пота и слез.


Вспомните песни рабочих казарм и городских окраин, появившиеся в конце XIX - начале XX века ...
Я, кажется , напрасно говорю "вспомните". Люди новых поколений не знают этих песен, пожалуй, лишь в старых книгах и ислледованиях могут их найти. А поискать стоит! Песни - всегда сгусток настроений и дум народных. По ним можно изучать историю с не меньшим успехом, чем по экспонатам музеев и учебникам.

Новое время - новые песни. Эта бытовая присказка удивительно точна.
Годы восстановления, наконец, пятилетки - ударничество, социалистическое соревнование - должны были неприменно отразиться в песне.Традиция старой печальной рабочей песни еще была сильна, и на наших глазах происходил ее поединок с новым содержанием. Была, например, в первые годы Советской власти очень популярна песня "Кирпичики" (слова Павла Германа, музыка Валентина Кручинина). Ее забыли, исследователи песни не принимают ее всерьез. Не могу не согласиться с таким отношениям к "Кирпичикам". В этой песне с мелодией старых рабочих окраин наивно и примитивно, но точно отразилось время.

В 1939 году появилась лирическая песня "Спят курганы темные. Она была написана Борисом Ласкиным (тогда начинаюшим поэтом, а ныне одним из известных наших писателей - юмористов) и композитором Никитой Богословским для фильма ""Большая жизнь".


Содержание песни соответствовало одной из сюжетных линий фильма - угловатый и неуживчивый парень, придя на шахту, постепенно "находил себя" в дружном рабочем коллективе.

Вероятно, авторы фильма и песни по-своему пересказали судьбу шахтера Алексея Стаханова, добившегося рекордной вырубки угля; по имени его названо было движение ударников в предвоенные времена. Слово "стахановец" с той поры вошло в русский язык наравне со словами "красноармеец" и "колхозник".

Между прочим, исполнял песню на экране вовсе не герой, персонаж, наделенный неприятными чертами. Возможно, своим успехом песня обязана и этому контрасту..

В песне "Спят курганы темные" незаметно сливаются лирика и рассказ о формировании человека, о жаркой работе и хороших трудовых делах.Незаметно... В этом весь секрет. Я хочу ,чтобы читатель заметил эту незаметность. Не есть ли это отражение тех сдвигов, которые произошли за годы пятилеток в сознании людей, в их отношении к труду? Сдвигов будто и неприметных, ставших естественным состоянием, устоями...

Очень простая , очень немудреная песня, протиоположная по характеру старым песням о труде.

Широко распостранившись в предвоенные годы, песня эта не утихла и в годы войны. Ее пели как воспоминание о дорогом и родном, с ней связывалась надежда на возвращение советской мирной жизни, икаждая строка приобретала новое, глубокое значение.

В оккупированной румынами Одессе эта и другие советские песни пелись столь широко, что последовал приказ оккупационных властей. Приказ от 3 июня 1942 года, напечанный на огромном листе бумаги и предназначавшийся для расклейки по городу:
Приказ № 12
Мы,корпусный генерал Петр Думитреску, имея в виду обеспечение армии, защиту страны и общественного порядка на территории Транснистрии и даже вне ее, -
приказываем
Ст.1.Запрещается хранение в какой бы то ни было форме грампластинок и патефонных пластинок, которые по своему содержанию - напевы или слова - представляют собой род открытой или скрытой коммуничстической пропаганды.
Ст.2 Запрещается также распевать публично песни , имеющие характер коммунистической пропаганды.
Ст.3. Нарушение настоящего приказа будет караться принудительными работами сроком от 4 до 25 лет.


Вот какую высокую оценку нашим песням давали фашистские оккупанты. Песня оказалась приравненной к оружию. Среди запрещенных песен была и "Спят курганы темные". Особенно жалили врага острые строфы, злободневно сочиненные неизвестными авторами на мотив этой песни. Спят курганы темные
сл.Б.Ласкина
муз.Н.Богословского


Em
Спят курганы темные
D G
Солнцем опаленные
Am Em
И туманы белые
D G
Ходят чередой...
C Hm
Через рощи шумные
Am Em
И поля зеленые
Am Em
Вышел в степь донецкую
H7 Em
Парень молодой.

Там на шахте угольной
Паренька приметили
Руку дружбы подали
Повели с собой
Девушки пригожие
Тихой песней встретили
И в забой направился
Парень молодой.

Дни работы жаркие
На бои похожие
В жизни парня сделали
Поворот крутой
На работу жаркую
На дела хорошие
Вышел в степь донецкую
Парень молодой.

Бублички
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9187166

Аркадий Северный





Однажды Исаака Дунаевского спросили: «Какая ваша самая любимая песня протеста?»
«Бублички, — ответил Дунаевский. – Лучшей песни про тесто еще никто не написал!»



НЭП! Чудесные времена, когда, боязливо оглядываясь назад, в «доисторические» годы военного коммунизма, народ выбрался наружу из нетопленых пещер-квартир, сбросил потертые мамонтовые шкуры, напялил узкие платья и широкие штаны и пошел гулять – ведь все равно пропадать. НЭП! Писатели-попутчики-серапионовы братья, забившись в углы коммунальных квартир, писали рассказы, ставшие потом классикой русской литературы. В ресторанах танцевали шимми. По улицам ходила большая крокодила. На Сенной площади в Ленинграде торговали репой: за кило — миллион рублей, уменьшительно-ласкательно прозванный народом «лимоном». Всюду жизнь!



Недолгие годы нэпа были, возможно, лучшими в долгой и страшной истории двадцатого века. А лучшее, что осталось от тех лет – песни.

Самая знаменитая и долгая жизнь из всех нэпмановских песен была уготована песне «Бублички» (она же – «Бублики»). Разухабистые, написанные на типичный одесско-еврейский мотив и при этом ужасно жалостливые «Бублички» стали символом НЭПА – «мелкобуржуазной» частной торговли, полуграмотной, полунищей, полуофициальной.

Ночь надвигается, мильтон ругается
Все погружается в ночную мглу
А я забытая, тряпьем прикрытая
И не умытая одна бреду…

Купите бублики, гоните рублики
Гоните рублики вы мне скорей!
И в ночь ненастную меня несчастную
Торговку частную ты пожалей!

Песни, подобные «Бубличкам», «Жареному цыпленку» или «Мурке» стали настолько неотъемлемой частью городского фольклора, что сложно поверить, что у них есть автор. Однако есть.

«Бублики» написал киевский журналист Яков Давыдов. В первые годы революции Давыдов жил то в Киеве, то в Одессе и зарабатывал на жизнь тем, что писал под псевдонимом Жгут или Боцман стихотворные фельетоны и эпиграммы против врагов Советской власти. А в середине двадцатых выбрал себе новое имя — Яков Ядов — и занялся сочинительством куплетов для маленьких кабаретных театров. «Бублички» тоже были предназначены для кабаре. Первый исполнитель песни Григорий Красавин через много лет вспоминал: «Приехав на гастроли в Одессу, я был поражен тем, что, пока я ехал с вокзала к Ядову на Сумскую улицу, всю дорогу меня сопровождали возгласы: «Купите бублики!» Мне захотелось иметь песенку с таким припевом. О своем желании я сказал Ядову и сыграл на скрипке, с которой обычно выступал, запавшую в память мелодию. Яков Петрович сразу загорелся: «Это прекрасная идея! Надо показать в этой песенке несчастную безработную девушку, мерзнущую на улице ради куска хлеба, умирающую с голода для обогащения нэпмана, так сказать, одну из «гримас нэпа». Он задумался, потом повернулся к жене: «Оль, ставь самовар для артиста. А я буду печь бублики…» Полчаса стучала в соседней комнате машинка. В тот же вечер я с листа исполнял «Бублики» в «Гамбринусе». На следующий день их запела вся Одесса. А через некоторое время, когда я приехал в Ленинград, Утесов, встретив меня, сказал: «Гриша, я пою твои «Бублики». Ничего?» — «Кушай на здоровье!» — ответил я ему».
(Запись 1956 года из фондов музея эстрады).


«Бублики» с триумфом пошли путешествовать по стране. Как это обычно бывает, появились народные варианты, в которых слова были существенно изменены. Но тут как раз закончился НЭП, а с ним и развеселые театры-кабаре. И «Бублики» ушли в подполье, в «городской фольклор», а фольклор, как известно, не имеет автора.



Забытый и больной, Ядов умер в 1942 году. К тому времени его самая знаменитая песня уже давно жила сама по себе, и главная ее слава гремела вне России. Одесские эмигранты перевезли «Бублички» в Нью-Йорк, и уже в конце двадцатых их распевали на Нижнем Ист-Сайде. «Бублички» превратились в «Бейгелах».

Американская песня на идише, призывавшая «Ну койфт же бейгелах…» стала началом целой песенной традиции – еврейского свинга, и именно с нее начался взлет песенной карьеры знаменитого дуэта «Сестер Берри» – по иронии судьбы, внучек киевского булочника Бейгелмана. Если верить легенде, где-то на улице молоденькая Мина Бейгелман услыхала песенку, которую легко запомнила и часто напевала. Песенка называлась «Бейгелах». Как это и должно быть в легенде, некто случайно услышал её пение и пригласил девочку спеть на еврейском радио. Так песня «Bublichki» стала знаменитой.

Но песенка про бейгелех – это совсем, совсем другое дело, чем песня Ядова. Другое в ней все; настроение, эпоха, стиль. Тяжела судьба героини «Бубликов», «жертвы НЭПа» – кабаретное представление, игра… А сама героиня, хоть и неумытая и тряпьем прикрытая – веселая разбитная деваха, много повидавшая на своем пути. Она вроде бы просит, чтоб вы ее пожалели, но просит не то чтоб чересчур жалостливо: «Гоните рублички вы мне скорей! Гоните рублики для всей республики!» Сестра у нее – проститутка, братишка, хоть и маленький – уже карманный вор. И с мильтоном она, если надо, поругается. У идишской песни «Бейгелех» совсем другая героиня – томная, боязливая, поэтичная, глубоко несчастная… До бубликов она, скорей всего, продавала фиалки, но после того как Чарли в котелке перевернул корзинку, пришлось переквалифицироваться.

Бублички,
Купите мои бублички
Горяченькие бублички,
Ну, купите!…
Наступает скоро ночь,
Я стою, глубоко задумавшись,
Посмотрите, мои глаза потемнели…
Ночь проходит,
День надвигается снова,
Я стою на улице и думаю,
Что же будет дальше
Дома горе,
И от голода я умираю,
Люди, услышьте мою песню,
От голода слабую…

Вся надежда на какого-нибудь миллионера, который – чего только не бывает в жизни – поедет мимо на своем «кадиллаке», и страсть как захочется ему бубличка. Увидит он девушку с корзинкой и поймет что нашел свое счастье. А иначе и быть не может. Что такое Америка без американской мечты!

Под стать героине и сама песня. За русскими «Бубличками» стоит еврейская Одесса – веселая, залихватская, хулиганская, кабаретная. За американской песенкой прячется оставленное за океаном местечко, Малкеле с длинными косами, грустная и жалостливая полузабытая песня на идише… и лежащая впереди беспредельная неизвестность. Страшно маленькому человеку – еврейскому иммигранту — в большом чужом непонятном городе.

Наверное, именно поэтому, «Бубличкам» удалось стать символом своей эпохи в Америке — так же, как и в России. А в начале тридцатых появился и «истинно русский» «белоэмигрантский» вариант, который распевал в парижском ресторане бежавший из Одессы в девятнадцатом Юрий Морфесси. Песня Морфесси поется от лица мужчины — «торговца частного». По характеру он человек гораздо более предприимчивый, чем неудачливая торговка времен НЭПА. Вместо того чтоб мерзнуть на ночной улице под фонарем, он, не долго думая, «отправляется по кабачкам» — «все что осталося – не распродалося/ а там, надеюсь я, что все продам». И сестра у него не какая-нибудь гулящая да совсем пропащая, а полноправный помощник в работе:

Еще мальчонкою с своей сестренкою
Ирисом, спичками я торговал,
Так что с детства я, да с малолетства я
Торговцем-частником смышленым стал.

С детства человек торговал ирисками. Сразу видно, что далеко пойдет! И умытый наверняка. У неумытого месье с мадамами ничего не купят. На голове, небось, картуз, а под картузом чубчик кучерявый. Купите бублички!

А время катится, и силы тратятся.
Я выпью водочки и не грущу.
А ну-ка, бубличка, кто хочет бубличка,
Гоните рублички – я угощу.

В 1959 году сестры Берри вернули «Бублички» в Россию – на идише и в заграничной свинговой аранжировке. А на недавнем клейзмер-фесте современная американская группа «Голем», именующая себя панк-клейзмер-рок-музыкой, лихо под аккордеон исполнила песню по-русски – ту самую, где фонарь качается и мильтон ругается – правда, с чудовищным бруклинским акцентом. И это в очередной раз доказывает: Яков Ядов был прав, что писал куплеты, а не лирику. Я с трудом могу себе представить панк-клейзмерских рокеров, исполняющих под аккордеон в 2007 году «Я помню чудное мгновенье».

В одном из своих эссе Александр Генис писал:

«Если бы мне пришлось выбрать главный дар еврейской кухни Америке, то им бы стал русский бублик. На заре XX века его привезли в Америку бежавшие от погромов евреи. В память об этом он здесь до сих пор называется на идиш: бейгел. Обнаружив, как все наши эмигранты, повышенную жизнестойкость, бублик сохранил если не содержание, то форму и секрет: перед выпечкой его крестят крутым кипятком. После этого, что к нему ни добавишь — лососину, джем, арахисовое масло, он упорно остается собой: удачным сочетанием внешней мягкости, внутренней неподатливости и тайны своей непостижимой середины. Твердо храня эти национальные черты, бублик завоевал Новый Свет, как конквистадоры, — не числом, а умением. Перейдя, примерно в то же время, что Набоков, на чужой язык, он втерся в доверие, чтобы выдавить с американского стола квадратный супермаркетовский хлеб, глинобитные английские маффины и вредные французские круассаны. Готовый принять в себя все иноземное, бублик отдается чужому с азартом и доверием. В Техасе к нему подмешивают красный перец, в Калифорнии посыпают сушеными помидорами, в Манхэттене подают с «Нью-Йорк таймс». Даже в Москву теперь бублик является инкогнито. Своими глазами я видел вывеску на Тверской, где большими русскими буквами была сказано ясно и просто: «Канадские бейгелы». Так не об этой ли восприимчивости мечтал Достоевский, говоря о «всесоединяющей русской душе»?

Русское поле
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9161124





"Русское поле" впервые прозвучало в "Неуловимых мстителях"

Песня "Русское поле" композитора Яна Френкеля на стихи Инны Гофф. Яркого и харизматичного Яна Френкеля помнят все, а вот автора слов "Русского поля" Инну Гофф знают немногие.

Гофф с детства писала стихи, легко поступила в Литературный институт имени Горького, училась у Михаила Светлова, но неожиданно ушла в прозу, на курс к Константину Паустовскому. Одна за другой стали выходить ее книги, например, "Точка кипения" (1958 год), в которой рассказывается о работниках подмосковного химкомбината. Критики отмечали… живость языка, увлеченность и знание материала! Можно, конечно, шутить по этому поводу, но, скажем, Фазиль Искандер и Булат Окуджава не раз выражали свою похвалу молодому автору. Но, неожиданно свернув с поэтического пути, Гофф все же не перестала писать стихи. Долгое время стихотворения она писала "для себя".
Еще во время учебы Гофф вышла замуж за известного поэта и писателя Константина Ваншенкина, с которым прожила всю свою жизнь.
Ваншенкин и Гофф учились вместе в Литинституте и целый год не обращали друг на друга внимания. И вдруг — что-то щелкнуло, события стремительно понеслись, и все закончилось свадьбой. Получился союз двух писателей, к тому же очень счастливый союз. Когда Инна Анатольевна умерла в апреле 1991 года после тяжелой болезни, Константин Яковлевич очень переживал: "Жена у меня была одна, любимая. Жаль, что ушла раньше меня… Мужчина должен уходить раньше женщины — это закон жизни. Есть такое выражение: я бы хотел с ней поменяться местами. В данном случае это именно так!".
В начале 60-х годов муж, став соавтором Яна Френкеля, естественно, познакомил их, так и началось это сотрудничество. Появились замечательные песни "Когда разлюбишь ты", "Я улыбаюсь тебе", "Август".
Настоящее имя Френкеля — Ян Томпа. Так его назвали в честь известного эстонского революционера. Его отец был киевским парикмахером и талантливым скрипачом. Когда Яну исполнилось четыре года, он решил отдать мальчика в музыкальную школу. Настольной книгой Френкеля-старшего была "Моя школа игры на скрипке" Леопольда Ауэра, в которой великий скрипач писал, что педагог любыми путями обязан не допускать фальшивых нот. Видимо, слова "любыми путями" папаша понимал несколько своеобразно, и нерадивому чаду не раз доставались подзатыльники. "Единственное, что осталось в памяти с тех времен, — вспоминал Ян Абрамович, — реплика отца "Из тебя ничего не получится!".
К счастью, прогноз старшего Френкеля не оправдался. В 1969 году Ян Френкель написал свою самую знаменитую песню "Журавли" на стихи аварского поэта Расула Гамзатова. Впервые песню исполнил смертельно больной Марк Бернес в редакционной "Землянке" газеты "Комсомольская правда" в присутствии маршала Конева и других видных военачальников. После исполнения песни Конев подошел к Френкелю и Бернесу и со слезами на глазах сказал: "Спасибо! Как жаль, что нам отказано в праве плакать".
Песня "Русское поле" впервые публично прозвучала в фильме "Новые приключения неуловимых" (1968 год) режиссера Эдмонда Кеосаяна. Когда работа над фильмом только начиналась, автором музыки был Борис Мокроусов. Но он успел написать лишь увертюру и вскоре, в расцвете лет, ушел из жизни. Для завершения работы был приглашен Ян Френкель. В окончательном варианте фильма увертюра Мокроусова сохранилась, из музыки же Яна Френкеля в картину вошли две песни: "Погоня" на стихи Роберта Рождественского и "Русское поле" на стихи Инны Гофф.
Ян Френкель вспоминает, что когда музыка к картине была уже готова, он паковал чемоданы и собирался на юг. Вдруг ему позвонил режиссер Эдмонд Кеосаян и сказал: "Срочно нужна еще одна песня — о России". Френкель торопился и вдаваться в подробности не стал. Вспомнил про недавно написанную им песню "Русское поле" и тут же переслал ноты режиссеру, даже не зная, в каком эпизоде песня будет использована. Услышал ее уже в готовом фильме — она звучала из уст русского офицера, после революции собиравшегося бежать из России. И там она пришлась как нельзя к месту.
Любопытно, что авторы назвали свою песню "Русское поле", и тут неожиданно один из коллег Френкеля попросил изменить ее название, потому что такая песня уже существовала. Авторы, как говорится, пошли навстречу, согласились и переименовали песню в "Поле". Так она официально и числится. Но ее популярность оказалась столь могучей, а сочетание этих двух слов настолько удачным, что все невольно стали называть ее именно "Русское поле".
Однако поначалу песня "Русское поле" осталась как-то незамеченной. О причинах можно только гадать, но факт остается фактом: ее не запели. Судьба песни круто изменилась, когда она прозвучала по радио в исполнении Юрия Гуляева. В музыкальную редакцию хлынул поток восторженных писем. Требование было одно: повторить! Но среди массы страстных приверженцев новой песни нашелся и один критик. Что, мол, возносить русское поле, не одно же оно у нас. А где русское море? Русский лес? Сотрудники редакции рассказали все Френкелю и показали ему это странное письмо. Ян Абрамович прочитал письмо, а затем попросил картотеку записей своих песен, отобрал одну из карточек и отдал ее редактору с просьбой передать ее специально для этого критика. Без всяких комментариев. На отобранной композитором карточке значилось: "И все-таки море"…

Журавли
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=145984
Марк Бернес - Журавли







После выхода кинофильма «Человек с ружьем», в котором Бернес исполнил песню «Тучи над городом встали», ему стала подпевать вся страна. И это длилось почти сорок лет. Его неподражаемый, «неправильный», чуть с хрипотцой голос пел нашим родителям о полевой почте и о пути-дорожке фронтовой, о том, что враги сожгли родную хату, и о темной ночи, о любимом городе, о журавлях в небе, о шаландах, полных кефали, и о том, что было бы, если бы парни всей земли... Народ верил голосу Бернеса больше, чем Политбюро. Валом валил на фильмы с его участием и нестройно под сто грамм подтягивал: «Я люблю тебя, жизнь».... Марк Бернес. Он до сих пор с нами. Его проникновенный голос, как и прежде, трогает сердца необыкновенной задушевностью и простотой. С нами его песни: «Я люблю тебя, жизнь», «Три года ты мне снилась», «Если бы парни всей земли», «Тучи над городом встали», «Любимый город», «Темная ночь», «Шаланды полные кефали» и многие другие. Марк Бернес записал около 100 песен, снялся в 35 кинофильмах. «Два бойца», «Истребители» и сейчас смотрятся с огромным вниманием и напряжением, и песню «Тучи над городом встали» из картины «Человек с ружьем» помнят до сих пор.

Бернес был сам и режиссером своих маленьких вокальных спектаклей-песен. Многие поэты и композиторы говорили„что он «организовывал» песню — подавал идею, тему, мысль. Его заказы на музыку уже представляли собой заготовки. Он всегда, с удивлявшей специалистов точностью, угадывал, заранее знал, что именно будет выразительно и проникновенно исполняться.

В исполнительской манере Марка Бернеса решающую роль играла интуиция. Именно благодаря ей он стал на эстраде новым художественным явлением — певцом-рассказчиком. Песни, спетые им, — «Я люблю тебя, жизнь», «С чего начинается Родина» и другие — становились явлением. Это были его песни, — выстраданные им, перемолотые жизнью, пропущенные через душу и сердце. Песню «Журавли» он написал уже будучи смертельно больным.
Записал без репетиций и дублей.
Перевод стихотворения Расула Гамзатова "Журавли" с аварского языка на русский попал в руки Марка Бернеса, и оно глубоко взволновало его. Он посчитал, что оно должно стать песней, и он будет ее петь. Однако одновременно высказал пожелание, чтобы в текст было внесено изменение. «Нужно, чтобы песня стала близка всем, — сказал Бернес. — Ведь с фашистами сражался весь советский народ». Он посоветовал заменись слово «джигиты» в четверостишии:

Мне кажется порою, что джигиты,
С кровавых не пришедшие полей,
В могилах братских не были зарыты,
А превратились в белых журавлей.

«Джигиты» заменили словом «солдаты». Это расширило адресность песни, придало ей общечеловеческое звучание.

Марк Бернес, исходя из своего богатого сценического опыта, посоветовал также сократить количество строк. Как опытный и чуткий артист, он чувствовал, что краткость усилит эмоциональное воздействие песни. И оказался прав. Из 24 строк оставили — 16. Музыку написал композитор Ян Френкель.

Песня «Журавли» стала классикой. Когда Бернес исполнял ее, у него на глазах были слезы. Это было его прощание, его завещание «всем тем, кого оставил на земле».

Гимн колымских зэка - "Я помню тот Ванинский порт"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam..._file&id=72244
Михаил Гулько - Ванинский порт



Ванинский порт


Песню "Я помню тот Ванинский порт" принято считать блатной. Однако она всегда стояла как бы особняком даже от таких незыблемых хитов жанра, как "Мурка" или "Таганка". Никто точно не знает, когда и кем эта песня была написана. Известно только, что в 50 - 60-х годах среди заключенных ГУЛАГа она пользовалась огромной популярностью и со временем стала лагерной классикой.

Девяносто лет спустя...

Ванинскому порту отведено совершенно особое место - и в истории государства, и в памяти людей.

Безымянная бухта в Татарском проливе, открытая русской Амурской экспедицией в 1853 году, девять десятилетий интересовала лишь ученых.

Залив и название свое получил в честь топографа Василия Ванина. И только в 1943 году в целях "укрепления обороноспособности страны и обеспечения всем необходимым Дальневосточного Севера" здесь было начато строительство порта. О тех днях сохранилось немного информации: и порт, и поселок, и железную дорогу - выход с Транссибирской магистрали к морю - строили заключенные (на лагерном жаргоне - зэка). Но все же в Советском Союзе миллионы людей знали Ванино, правда, не как торговый порт, а как место пересылки - отсюда заключенных на пароходах и баржах отправляли в колымские лагеря. Так что сведения о прошлом этих мест пока что бесполезно искать в открытых архивах.

Зато уже полвека назад, миновав вышки с охранниками, колючую проволоку и сотни километров тайги, до Большой земли добралась рожденная в ГУЛАГе песня - легендарный "Ванинский порт", известный также под названием "Колыма".


Я помню тот Ванинский порт

И вид парохода угрюмый,

Как шли мы по трапу на борт

В холодные мрачные трюмы.


На море спускался туман,

Ревела стихия морская.

Лежал впереди Магадан -

Столица Колымского края.


Не песня, а жалобный крик

Из каждой груди вырывался:

"Прощай навсегда, материк!"

Хрипел пароход, надрывался.


От качки стонали зэка,

Обнявшись, как родные братья,

И только порой с языка

Срывались глухие проклятья.


Будь проклята ты, Колыма,

Что названа чудной планетой!

Сойдешь поневоле с ума,

Отсюда возврата уж нету.


Пятьсот километров тайга,

В тайге этой - дикие звери.

Машины не ходят туда -

Бредут, спотыкаясь, олени.


Там смерть подружилась с цингой,

Набиты битком лазареты.

Напрасно и этой весной

Я жду от любимой ответа.


Не пишет она и не ждет,

И в светлые двери вокзала,

Я знаю, встречать не придет,

Как это она обещала.


Прощай, моя мать и жена!

Прощайте вы, милые дети!

Знать, горькую чашу до дна

Придется мне выпить на свете.

Блатной фольклор для интеллигенции

Ванинский порт - продожение
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...file&id=181480
Ося Солнцевский -Ванинский порт





Кто придумал слова и мелодию "Ванинского порта"? Когда он был написан? Где? При каких обстоятельствах? Ответа на эти вопросы нет до сих пор. Можно предположить, что автором песни был кто-то из политических заключенных, позже ее позаимствовала уголовная среда. А во второй половине 50-х, когда отсидевшие свое "враги народа" стали возвращаться по домам, с лагерным фольклором познакомилась и интеллигенция.

И не просто узнала, а мгновенно подхватила привезенные "оттуда" песни. Тому были свои причины. Их довольно точно указали исследователи Андрей Скобелев и Сергей Шаулов в своей статье "Интеллигенция поет блатные песни": "Весь уклад страны и образ жизни ее населения пропитались духом исправительно-трудового учреждения. Сталинские репрессии охватили все слои общества, и любой гражданин мог почувствовать себя в положении зэка, до поры до времени находящегося на воле. В этих условиях профессиональный фольклор преступников органично становился разновидностью общенационального фольклора, а блатная песня оставалась едва ли не последним живым его жанром..."

Именно живым! Официальная культура тех лет по преимуществу состояла из произведений радостно-бодряческих и торжественно-жизнеутверждающих, под которые было удобно маршировать в светлое завтра. В противовес этому, блатные песни с их тяжелой правдой, безысходной философией, грубоватым, но очень часто точным, лиризмом и всегда искренней, а потому глубокой и понятной каждому тоской , хорошо пелись в тесных компаниях, под гитару и пол-литра. Под них было удобно плакать и смеяться, что в полной мере отвечало потребностям русской души. А главное, в обществе, где каждый шаг был строго регламентирован, неподцензурные песни стали своеобразным выражением внутренней свободы - пусть такой вот специфической, особо подчеркну - далеко небезопасной, но другой-то ведь все равно не было. И вместе с зэка блатной репертуар запела интеллигенция...

Вариации на тему

"Ванинский порт" приобрел большую популярность. И, естественно, как у всякой народной песни, у него появилось множество вариантов. Впрочем, между ними нет больших и принципиальных различий - в одних переставлены куплеты, в других заменены некоторые строки или даже слова.

Например:


А утром растаял туман,

Утихла пучина морская.

Восстал на пути Магадан -

Столица Колымского края.


И:


От качки страдали зэка,

Ревела пучина морская.

Лежал впереди Магадан -

Столица Колымского края.


Иногда особенно яркие куплеты перекочевывали из "Ванинского порта" в тексты других песен - как это произошло, например, с "Лагерной".


А я далеко, далеко,

И нас разделяют просторы.

Прошло уж три года с тех пор,

Как плаваю я по Печоре.


А в тундре мороз и пурга,

Болота и дикие звери.

Машины не ходят сюда -

Бредут, спотыкаясь, олени.


Цинга меня мучает здесь,

Работать устал - нету силы.

Природа и каторжный труд

Меня доведут до могилы.


Я знаю, меня ты не ждешь

И в шумные двери вокзала

Встречать ты меня не придешь, -

Об этом я знаю, родная.


А иногда, наоборот, в "Ванинский порт" включались четверостишия из других песен.


Я знаю, меня ты не ждешь

На шумном перроне вокзала.

Встречать ты меня не придешь -

Об этом мне сердце сказало.


Для всех остальных я чужой,

От них и не жду я привета.

И только старушке одной

Я дорог, как бабье лето.


Она мне постель соберет

И спать меня тихо уложит,

Слезами мне грудь обольет

И руки на сердце положит.


Вот сплю я и вижу я сон:

Как будто далекие грозы

Гремят и гремят за окном -

Проходят этапом обозы.


Вдруг слышу в сенях разговор:

Как будто за мною явились.

И щелкнул винтовки затвор,

И с грохотом двери открылись.


И я просыпаюсь от сна,

С тревогой гляжу я на двери -

Лишь мать пред иконой одна

В углу преклонила колени.


Будь проклята ты, Колыма...


Скорее всего, этот вариант "Ванинского порта" родился уже в уголовной среде, поскольку здесь использованы традиционные для блатной лирики обороты и образы: "и только старушке одной я дорог", "слезами грудь обольет", "мать пред иконой одна". А вот следующий куплет вполне мог бытовать и среди политических заключенных:


От качки стонали зэка,

Стояли, обнявшись, как братья.

Лишь только порой с языка

Чекистам срывались проклятья.


Похоже, варианты текста во многом зависели от статьи, по которой "тянул срок" исполнитель.

Ванинский порт-окончание
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9500295








Повторюсь: "Ванинский порт" пользовался такой широкой известностью, что долгие годы его считали народной песней. Однако в 1990-х годах в печати стали появляться материалы, посвященные легендарной песне и ее предполагаемым авторам.

В 1990 году в журнале "Звезда" была опубликована статья Валерия Сажина "Песни страданья". В отделе рукописей Государственной публичной библиотеки им. Салтыкова-Щедрина автор нашел воспоминания некоего Дороватского, который окончил ЛГУ и в 1933 году поехал в Магадан заниматься культпросветработой. Здесь он организовал краеведческий музей и работал в редакции местной газеты "Верный путь". Вот что пишет Дороватский: "Одним из выдающихся поэтов Колымского края надо считать Николая Серебровского. Он был шофером и часто печатал свои стихи в газете "Верный путь". В то время когда я работал в редакции этой газеты, он часто заходил к нам. Ему было тогда не более 26 - 27 лет. Всякий раз, когда он возвращался из рейса, он привозил что-нибудь новенькое. Стихи Серебровского быстро подхватывались, и их пела вся Колыма. Много лет спустя, однажды, уже на материке, я услышал, как молодые голоса пели одну из лучших песен Серебровского..." Этой песней, по словам Дороватского, и был "Ванинский порт". Больше ни о колымском шофере-поэте, ни о самом Дороватском ничего не известно.

В 1994 году "Комсомольская правда" напечатала письмо жителя Самары Демина "Он помнил тот Ванинский порт". Вот что говорилось в письме: "Я не знаю, кто написал музыку, но твердо знаю, что первоначальный текст написал мой отец - Демин Федор Михайлович в 1939 году в лагере на Колыме. В 1937 году он окончил историко-филологический факультет Куйбышевского педагогического института и в этом же году по доносу своего друга был арестован. За сочинение "контрреволюционных стихов" получил 10 лет. В 1939 году моего отца этапом по железной дороге перевозят на Дальний Восток в порт Ванино, где погружают на баржу и везут в Магадан. Страдая от качки и жажды (кормили селедкой), отец сочиняет стихотворение "От качки страдали зэка". Прибыв в лагерь на Колыму, он записывает слова этой песни на бересту, которую сохраняет от лап охранников и с помощью товарищей передает на волю..." В 1944 году Демина освободили, он воевал на Украине, был контужен. После войны, чтобы найти работу, подделал документы и сменил фамилию - на Благовещенский. Поступил в Москве в аспирантуру, защитил кандидатскую, работал редактором литературно-драматических передач Всесоюзного радио. В 1951 году его снова арестовали, однако, как сказано в письме, "отцу с помощью Фадеева удалось освободиться". В 1962 в Грозном Демина арестовывают в третий раз и конфискуют все рукописи. Верховный суд Чечено-Ингушской АССР признает его опасным рецидивистом и осуждает на 10 лет. В числе прочих значилась как антисоветское произведение и ставилась ему в вину песня "От качки страдали зэка". Освободили Демина пять лет спустя, однако до самой смерти в 1978 году он находился под наблюдением КГБ.

В 1998 году в новосибирской газете "Честное слово" вышла небольшая заметка. В ряду предполагаемых авторов песни "Ванинский порт" появилась новая фамилия: "В столице Алтайского края, Барнауле, до сих пор живет автор лагерного шлягера конца 40-х годов "Ванинский порт" Николай Кутланов. Репрессирован Николай Ильич был совсем еше пацаном и получил 10 лет лагерей до начала войны. В военные годы он неоднократно подавал заявления об отправке в штрафные роты на фронт, но как политическому ему все время отказывали. А ставшую знаменитой песню написал уже после войны. Это была его первая и последняя песня. А уже потом у песни появилась масса вариантов, которые, кстати сказать, Николай Ильич бережно собирает. Сейчас уже получился толстенький томик одной песни. Неизменна в этой песне только первая строчка. Дальше всякий зэк писал уже про свое..."

Еще одна версия рождения знаменитого гимна зэка приводится в статье Бахтина "Я помню тот Ванинский порт": автор и песня". Вот что он пишет.

"Песня "Колыма" в 50 - 60-е годы приобрела широчайшее распространение. Во всяком случае, не разыскивая специально, я записал ее семь раз. И вот восьмой вариант. И - невероятно, но хочется верить, авторский. Он попал ко мне в дни проведения конференции "Фольклор ГУЛАГа". Несколько листков бумаги, содержащие письмо Григория Матвеевича Александрова, адресованное неизвестному лицу, и саму песню.

Уважаемый С.М.!

Вы по телефону попросили у меня автограф. Посылаю не искалеченный филологами КГБ свой стих "Колыма". Я написал его в 1951 году на 706-й командировке (лагпункте) Тайшетлага, куда я попал за уничтоженную чекистами рукопись "Пасмуровое стадо обезьян" (о злодеяниях Сталина). Мотив к стихам напел товарищ по нарам Зиновьев, а через неделю его убили "при попытке к бегству". "Попытка" - наглая ложь! Собака на работе перегрызла ему горло, а охранник в упор пристрелил его двумя пулями - в лоб и в грудь. О Зиновьеве донес сексот, что он автор музыки, и только за это Зиновьева убили. Узнай сексот о моем авторстве, я, несомненно, разделил бы участь погибшего. В позапрошлом году я прочитал в журнале и услышал по телевизору, что "Колыма" невесть почему названа "Ванинский порт" и наречена народной песней. Я весьма рад, что песня стала народной. Авторство никогда не прельщало меня. Но мне обидно за муки Зиновьева..."

Далее в статье Бахтина рассказывается, что до войны Александров жил с родителями в Москве, сейчас живет в Ташкенте. В 1980-м его рукописи конфисковали, а сам Александров на четыре года попал в психиатрическую больницу. В 1990-м вышла его поэма "Факел над Крымом" - она была написана на документальной основе и посвящена Мусе Мамуту, который в знак протеста против запрета на возвращение крымских татар совершил в 1978 году самосожжение.

"Он так и не признался..."

Но все же многие исследователи склонны считать, что автор стихов "Ванинского порта"- поэт Борис Ручьев. В 1937-м он был репрессирован, много лет провел в сталинских лагерях. В 1957 году его реабилитировали. Известность Ручьеву в начале 60-х принесли стихотворный сборник "Красное солнышко" и поэма "Любава", посвященные рабочему классу. За три года до смерти, в 1970-м, он вступил в партию. Впервые версию о связи знаменитой лагерной песни с именем известного советского поэта-коммуниста выдвинул в газете "Известия" писатель Виктор Астафьев: "Я знаю автора - это Борис Ручьев. При жизни он так и не признался в авторстве". Того же мнения придерживается и один из самых известных сегодня в России знатоков блатного жанра Фима Жиганец. В своей книге "Классические блатные песни с комментариями и примечаниями" он пишет: "Борис Александрович Ручьев по степени таланта вполне мог быть автором "Ванинского порта". А в интервью "Новой газете" Жиганец говорит уже прямо: "В настоящей арестантской песне есть душа - вспомните хотя бы "Я помню тот Ванинский порт" Бориса Ручьева..."

Конечно же, помимо этих существуют и другие версии авторства текста знаменитой песни. Но из-за недостатка информации ни одна из них еще не была окончательно ни подтверждена, ни опровергнута. Возможно, через много лет откуда-нибудь из пыли и архивов появятся на свет черновик стихотворения или чьи-то воспоминания, или протокол допроса, которые расскажут о том, как родился "Ванинский порт". А может, мы этого никогда так и не узнаем. Но, как бы там ни было, "Ванинский порт" уже прочно вошел и в советскую культуру, и в советскую историю.



А сами ванинцы воспринимают знаменитую песню как неотъемлемую часть своей жизни. И это понятно, ведь и порт, и поселок, и песню создавали одни и те же люди, и многие из них живут здесь до сих пор. Возможно, именно поэтому на официальном сайте администрации Ванинского района рядом с разделами "органы власти" и "экономика" размещен легендарный гимн колымских зэка.

Постой, паровоз, не стучите, колёса. История песни
 

http://www.bisound.com/index.php?nam..._file&id=66596
Юрий Никулин





Вместо предисловия.
11 октября 2007 года в Санкт- Петербурге на 80 году жизни скончался Николай Николаевич Ивановский, член Союза писателей (1983), автор книги «Не скосить нас саблей острой» (1979 г.), повести «Дальше солнца не угонят» (1989).
Более Николай Николаевич Ивановский известен, как автор текста песни "Постой, паровоз". Хотя на самом деле автором этой песни он не являлся...

*Невольная провокация Фимы Жиганца

ИСТОРИЯ БЛАТНЫХ ПЕСЕН отражает в себе историю русского народа – непростую, яркую, зачастую трагическую. Многие шедевры уголовной «классики» берут начало в песне народной, а затем впитывают в себя события и реалии иной, новой, по-другому бурлящей жизни. Уже сама по себе эта тема авантюрна и увлекательна. Но порою к ней добавляются детективные штрихи и нюансы, придающие, казалось бы, сугубо историческому или филологическому исследованию скандальный оттенок.

Так вышло и с известной блатной песней, которую одни называют «Постой, паровоз, не стучите, колёса», другие – «Летит паровоз по долинам и взгорьям». Она до сих пор является своеобразным «яблоком раздора» среди любителей уголовно-арестантского фольклора. Огромную популярность песня о паровозе приобрела после того, как была исполнена в кинокомедии Леонида Гайдая «Операция Ы» Юрием Никулиным и Георгием Вицыным.

А в 1999 году ростовское издательство «Феникс» выпустило мою книгу «Блатные песни с комментариями Фимы Жиганца», где обращалось внимание на то, что песня «Постой, паровоз, не стучите, колёса» является переделкой дореволюционной - «Вот тронулся поезд в далёкую сторонку». Речь в ней ведётся от лица солдата, которому дали отпуск на три дня для прощания с матерью:

Вот тронулся поезд в далёкую сторонку –
Кондуктор, нажми на тормоза:
Я к маменьке родной с прощальным поклоном
Спешу показаться на глаза.

Летит паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда;
Я к маменьке родной заеду ненадолго,
А срок мне представлен на три дня.

- Прости меня, мама,
Прости, дорогая! –
Вот всё, что я маме скажу.
Теперь я не знаю, в которую минуту
Я буйную голову сложу...

Вариант этой песни известен, в частности, в исполнении Жанны Бичевской. Рядом я поместил расширенный уголовный вариант «Паровоза»:

Летит паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда.
Мальчишка назвал себя жуликом и во/ром,
И жизнь его - вечная игра.

Постой, паровоз, не стучите, колёса,
Кондуктор, нажми на тормоза!
Я к маменьке ро/дной с последним приветом
Спешу показаться на глаза.

Не жди меня, мама, хорошего сына –
Твой сын не такой, как был вчера:
Меня засосала опасная трясина,
И жизнь моя - вечная игра.

А если посадят меня за решётку,
В тюрьме решётку я прорву.
И пусть луна светит своим продажным светом –
А я, всё равно я убегу!

А если заметит тюремная стража –
Тогда я, мальчишечка, пропал:
Тревога и выстрел - и вниз головою
Сорвался с баркаса* и упал.

Я буду лежать на тюремной кровати,
Я буду лежать и умирать...
А ты не придёшь ко мне, ро/дная мама,
Меня приласкать, поцеловать.

Тут-то всё и заверте…, как сказал некогда замечательный русский сатирик Аркадий Аверченко.

**Племянник играет в паровозики

ОКАЗЫВАЕТСЯ, К ТОМУ ВРЕМЕНИ, а точнее, с 1996-го года, авторство «Паровоза» уже приписали бывшему работнику «Ленфильма» Николаю Ивановскому! И даже привели «канонический вариант»:

Постой, паровоз, не стучите, колеса,
Кондуктор, нажми на тормоза.
Я к матушке родной с последним поклоном
Хочу показаться на глаза.

Не жди ты, мать, сыночка, беспутного сына,
Не жди ты, мать, сыночка, никогда.
Его засосала тюремная трясина,
Он с волею простился навсегда.

Пройдут мои годы, как талые воды,
Пройдут мои годы, может, зря.
Не ждет меня радость, клянусь тебе свободой,
А ждут меня по новой лагеря.
(1946 г., Карелия, Петрозаводск)

Продолжение следует...

продолжение
 

http://www.bisound.com/index.php?nam..._file&id=43295
Братья Жемчужные


В принципе, ничего криминального в авторстве Ивановского не было бы. Человек вполне на эту роль подходит. Родился в 1928 году. Четырнадцати лет попал в детскую колонию за воровство. Песню, по его словам, написал на зоне, когда ему было 18 лет. Освободился в 25-летнем возрасте (в год смерти Сталина; возможно, по знаменитой «бериёвской» амнистии). Отошёл от преступной жизни, через год после зоны попал на «Ленфильм», где проработал 35 лет начальником осветительного цеха. Знал и Никулина, и Вицина, и Даля, и многих других актёров. Писал стихи и прозу, публиковался в периодической печати. Член Союза писателей и Союза кинематографистов. В общем, подходящая биография.

Племянник Ивановского Александр Дюрис намекает на то, что об авторстве дяди знали его друзья. Хотя это утверждение более чем спорно. Так, Юрий Никулин вспоминал в одном из интервью:

«Я, кроме анекдотов, коллекционировал песни. Даже в армию взял альбомчик, который прошёл со мной через войну. Песня “Постой, паровоз” тоже была в том альбомчике. Автора я, конечно, не знаю. Её я записал уже после войны, когда демобилизовался. А в фильме песня появилась так. Во время съемок “Операция Ы” Гайдай сказал: “Нужна песня, какая-нибудь блатная”. Я спел парочку, но они показались ему грубыми, а нужна была жалостливо–лирическая. И я вспомнил “Постой, паровоз…”, и она подошла…».

Но всё же допустим, что автор блатного «Паровоза» - Ивановский. Ну, написал человек «блатную версию» народной песни - честь ему и хвала. Тем более сам Ивановский нигде словом не обмолвился, что создал песню с чистого листа, а не переделал её из уже известной, фольклорной! Однако его племянник по сей день настаивает на том, что «Постой, паровоз» - это плод оригинального творчества дяди! И указание на фольклорные источники выводит его из себя. Он постоянно воюет с «клеветниками».

Вопрос – зачем? Ну, признали бы дядю автором талантливой переделки – это тоже слава. Но странным образом права на авторство «Паровоза» были предъявлены как раз тогда, когда у самого Ивановского случился инсульт, левую сторону тела парализовало, нарушилась речь. Как писала 8 января 2002 года газета «Трибуна» («Кондуктор, нажми на тормоза!»):

«Около пяти лет назад у него случился инсульт. Нужны специальные препараты. Между тем сестра и племянник, у которых он сейчас обитает, уверены: Николая можно поставить на ноги, были бы деньги. Но их нет. Вот если бы удалось отстоять авторские права, добиться каких-то отчислений, как знать, может, и на лечение хватило бы...»

Однако если «Паровоз» - всего лишь переделка фольклорной песни, с авторскими правами могут возникнуть проблемы. Нужен «чистый» текст. Не утверждаю, что именно это служило побудительным мотивом для Дюриса. Возможно, ему действительно кажется, что он «борется за справедливость». В данном случае его побудительные мотивы не столь важны для установления истины. Для справки заметим, что сам Ивановский с 1996 года фактически уже не говорил. Впрочем, Татьяна Максимова, автор цитированной выше статьи, уточняет:

«- Плохо говорю, - словно извиняясь, Николай Николаевич на мой уход с трудом "наскребает" два слова. И вдруг легко и ловко добавляет известное русское выражение из трех слов, одно из которых непечатное».

Но в остальном дядя ничего вразумительного сказать не смог. Всё «интервью» «озвучивал» племянник…


***Крестьяне нам не указ!

И ВСЁ ЖЕ – ЕСТЬ У БЛАТНОЙ ПЕСНИ о паровозе и кондукторе фольклорные корни? Несомненно. На это имеется множество указаний, которые Александр Дюрис упорно пытается опровергнуть. Что касается «рекрутского» текста Жанны Бичевской, Дюрис походя выливает на певицу ушат помоев, «уличая» её в намеренной «стилизации» блатного «Паровоза», написанного Ивановским, под народный лубок. Цель такой странной стилизации, правда, совершенно непонятна.

Однако есть и другие свидетельства. Так, например, Виктор Астафьев в 1958 году издаёт роман «Тают снега», где пишет:

«Следом за трактором шагали женщины с ведрами, корзинами и лопатами. Они то и дело сворачивали на межу, опрокидывали ведра. Куча картофеля заметно росла. До Птахина донеслась песня. Он удивился. Давно люди не работали с песнями, тем более осенью. Весной - другое дело. Песня была старая, здешняя, про девушку, которая уезжает в далекие края, не вынеся душевных мук.

Вот тронулся поезд
В далекую сторонку,
Кондуктор, нажми на тормоза!
Я маменьке родной
С последним поклоном
Хочу показаться на глаза...

Вместе со всеми пела и Тася. Слов она не знала, но к мелодии быстро привыкла и подтягивала...».

Однако Дюрис и это указание «опровергает», утверждая, что Астафьев по молодости не знал деревенской жизни, а потому тоже… переделал блатную песню в народную! Исследователь русского шансона Михаил Дюков, выступающий в поддержку Дюриса, объясняет:

«В романе упоминается, что эта песня местная и старинная. Мне почему-то думается, что автор несколько покривил душой, ведь написать, что она современная и лагерная, не смог бы, не те были времена».

Думать, конечно, не возбраняется всё, что угодно. Но для выводов должны быть хоть малейшие основания. Между тем на фольклорный «праисточник» песни о паровозе указывают и многие другие факты.

В книге Майкла и Лидии Джекобсон «Песенный фольклор ГУЛАГА как исторический источник (1917 - 1939)», опубликован ещё один любопытный вариант песни про паровоз:

Стойте паровозы, колеса не стучите,
Кондуктор, поднажми на тормоза.
К маменьке родимой в последнюю минуту
Хочу показаться на глаза.

Не жди ты, моя мама, красивого сыночка.
Не жди он не вернется никогда,
Его засосала тюремная решетка,
Он с волей распростился навсегда.

Хевра удалая, смелая, блатная,
Та, которой жизнь трын - трава,
Все мои Кирюхи, вся семья большая,
Едет на гастроли в лагеря.

Что ж нам еще делать, мальчикам горячим?
Семьи наши высланы в Сибирь.
Мы же ухильнули, работнули дачу,
И за это гонят в Анадырь.

Вечно не забуду маму дорогую,
Знаю, будет чахнуть, горевать по мне.
Ведь ее сыночков, всю семью большую,
Раскулачка гонит по земле.

В примечаниях указано, что текст взят из коллекции Александра Варди, эмигранта, многие годы собиравшего фольклор сталинских лагерей (сам он отбывал срок в Магадане с 1939 по 1941 гг). Ныне она хранится в Университете Стэнфорд. На полях рукописи стоит пометка «Магадан, 1939 г.».

Но и это племянника не убедило. Он предпринял «лексический анализ» текста, договорившись до того, что термин «дача» не существовал в советском обиходе, как «буржуазный», вплоть до самой середины 50-х, «Семьи наши высланы в Сибирь» - «фразеологизм марксистко-ленинского характера», который тоже до 50-х годов был неизвестен, и так далее.

Разумеется, всё это – полная и безоговорочная чушь, непонятно с какого потолка взятая. Достаточно посмотреть фильм «Сердца четырёх» или почитать «Тимура и его команду» Гайдара, где действие происходит именно в дачных посёлках, а также пролистать тома мемуаров русских народовольцев, которых именно высылали в Сибирь, не спрашивая разрешения у Маркса с Лениным. Михаил Дюков добавил, что строки про «раскулачку» - полная несуразица: какие могут быть воры с крестьянским происхождением? Остальная аргументация того же порядка. Конечно, если бы Михаил почитал хотя бы Варлама Шаламова, он бы узнал к своему удивлению, что именно в 30-е годы в ряды профессиональных преступников влились тысячи молодых здоровых крестьянских парней и они среди арестантов играли значительную роль (хотя «законными ворами» и не были). Вот что пишет Варлам Тихонович в очерке "Об одной ошибке художественной литературы":

"Во время так называемого раскулачивания блатной мир расширился сильно. Его ряды умножились - за счёт сыновей тех людей, которые были объявлены "кулаками". Расправа с "раскулаченными" умножила ряды блатного мира...
Они грабили лучше всех, участвовали в кутежах и гулянках громче всех, пели блатные песни крикливей всех, ругались матерно, превосходя всех блатарей в этой тонкой и важной науке сквернословия, в точности имитировали блатарей и всё же были только имитаторами, подражателями".

Но главный вопрос: зачем эмигранту «переиначивать» «ивановский» «Паровоз»? Да ещё ставить дату аж за семь лет до мифического ивановского "сочинения"? Какая ему-то разница была, отнести текст к довоенному или послевоенному времени (тем паче после войны он в лагерях уже не сидел)? Ивановского он знать не знал, за "авторство" с ним бороться даже в страшном сне не собирался... Время было не то.

Ответ один: только потому, что вариант Варди никак не вписывается и в без того нестройную систему Дюриса. Любопытно, что племянник Ивановского подвергает сомнению и осмеянию любые свидетельства лагерников, забывая о том, что ведь и «свидетельство» его дяди – не более чем слова.

продолжение
 

http://www.bisound.com/index.php?nam..._file&id=72193
Михаил Гулько

****Песнь о летающем паровозе

ОДНАКО И ЭТО НЕ ВСЁ. В Гуверовском институте хранится работа Владимира Юрасова «Песня в советских тюрьмах и лагерях». Она написана в 1950 году, когда «автор» «Паровоза» Николай Ивановский ещё мотал срок. В работе приводится вариант песни с первой строкой «Летит паровоз по долинам и селам» - той самой, которая отсутствует в «каноническом» тексте Ивановского, зато присутствует во многих других, прежде всего – в «рекрутской» народной песне, которую исполняет Бичевская. Немного о Юрасове: родился в 1914 году. В 1938 был арестован, в 1941 бежал из лагеря, жил по подложным документам, воевал, подполковник (1945), после войны уполномоченный Министерства промышленности строительных материалов в Восточной Германии, бежал в Западную Германию, с 1951 в США, редактор журнала «Америка», комментатор радиостанции «Свобода». То есть после 1941 года Юрасов ни разу не был в Советском Союзе и слышать песню, якобы созданную в 1946 году и ходившую по лагерям, не мог. Наверняка он приводил текст, который услышал непосредственно в ГУЛАГе.

Вопрос: как в 1950-м году в Западной Германии мог появиться куплет с «летающим» паровозом, который присутствует во многим исполнениях песни (в том числе в исполнении Владимира Высоцкого в первой половине 60-х годов)?

Ответ на это пытается дать соратник Дюриса по битве Михаил Дюков:

«В романе Михаила Демина "Блатной" упоминается такой факт, что сам Демин услышал песню "Постой, паровоз" и дополнил (вероятность этого факта оставим на совести автора) ее своим куплетом со словами:
"Лети, паровоз по долинам и взгорьям,
Летит он неведомо куда…".
Что ж, теперь мы знаем, откуда и где был "пришит" чужеродный куплет. Если учитывать тот факт, что сам Демин попал в тюрьму только в середине войны (год 1942-43), а переделка свершилась спустя некоторое время (конкретно он не упоминает), то можно предположить, что это песня была услышана в лагере и там же переделана, а это был год 1946-47».

Здесь неправда всё, от начала до конца. Про «Паровоз» Дёмин писал в автобиографическом романе "Блатной", вышедшем во Франции в 1972 году, следующее:

«Не менее разнообразен и репертуар майданников; тут воспеваются поезда, вокзалы, просторы родины... "Летит паровоз по зелёным просторам. Летит он неведомо куда... Назвался, мальчонка, я жуликом и вором и с волей распростился навсегда"».

Ясно, что Дюков не читал этого отрывка и потому процитировал песню неточно. А заодно и кое-что мимоходом подтасовал. Ведь Дёмин не утверждает, что «дописывал» какой-либо куплет. Он просто приводит отрывок арестантской песни, широко известной в блатных кругах. Кстати, наряду с «Паровозом» Дёмин цитирует множество других уголовных песен, в том числе песни Соловецких лагерей, на тот момент широкой публике совершенно не известные: их полные тексты вышли значительно позднее.

Но и на этом история «летающих паровозов» не завершается. В первой половине 90-х годов в передаче Эдуарда Успенского и Элеоноры Филиной «В нашу гавань заходили корабли…» прозвучал ещё один вариант «Паровоза». Текст его был опубликован в 1995 году в сборнике песен «В нашу гавань заходили корабли»:

Летит паровоз по долинам и горам
Летит он неведомо куда.
Назвалась, девчонка, я ишаком завода,
И с волей простилась навсегда.

Работаю в заводе, делаю детали,
Привыкла я к токарному станку.
Теперь я не знаю, в какую минуту
Я с этого завода убегу.

Начальник, начальник, не топай ногами,
А мастер, не прыгай, как коза!
Вы дайте мне отпуск на три денечка,
Я дома наемся досыта.

Ехала я долго, грязна и голодна,
Приехала - наелась досыта.
Ой, маменька родна, замучали в заводе,
Я больше не поеду до суда!

Летит паровоз по долинам и горам,
Кондуктор не жмет на тормоза...
Теперь я, девчонка, еду уж на Север,
На Север далекий навсегда!

Судя по реалиям этой песни, она была создана в период от 1940-го по 1956 годы. В 1940–м Президиум Верховного Совета СССР издал ряд указов: о переходе на 8–часовой рабочий день, о переходе на 7-дневную рабочую неделю и о запрещении самовольного ухода рабочих и служащих с предприятия. За нарушение этих указов устанавливалась уголовная ответственность от 2 до 4 лет заключения. Закрепление было полным и касалось всех — от учащихся фабрично–заводских школ до директоров предприятий. Некоторые историки считают, что по этим указам были осуждены миллионы человек. Лишь в 1956 году уголовная ответственность за самовольный уход с работы (кстати, и за опоздание на рабочее место) была отменена.

Совершенно безосновательно предполагать, что и этот вариант «стилизован» уже после того, как «Постой, паровоз» стал популярен благодаря кинофильму «Операция Ы». Зачем кому-то понадобилось вдруг «стилизовать» в 90-е годы «Паровоз» под 40-е?! Это уже просто паранойя: по Дюрису, существует нечто вроде всемирного масонского заговора, нацеленного исключительно на то, чтобы путём многочисленных стилизаций и подтасовок лишить Николая Ивановского права на авторство блатного шедевра!

А если допустить, что народной рекрутской песни «Вот тронулся поезд в далёкую сторонку» не существовало, значит, исполнители песни о заводе переделали на свой лад «стилизацию» Жанны Бичевской! Иначе явных совпадений никак не объяснить. Вот вам первая зацепка:

Теперь я не знаю, в какую минуту
Я с этого завода убегу.

Сравните с «рекрутским» вариантом:

Теперь я не знаю, в которую минуту
Я буйную голову сложу.

Далее:

Вы дайте мне отпуск на три денёчка.

Где упоминание об отпуске и именно в три дня - в блатной песне? Нет его и не может быть! Он не клеится к уголовному миру. Какой отпуск у уркагана? А к работягам – в самую масть! Поэтому и перекочевало это упоминание из народного варианта «а срок мне представлен на три дня».

Однако так же несомненно, что ко времени создания «пролетарской» обработки существовала уже и блатная переработка "Паровоза", на что указывают строки:

Назвалась я, девчонка, ишаком завода
И с волей простилась навсегда.

В блатном варианте:

Назвался я, мальчонка, жуликом и вором,
И с волей простился навсегда.

Как говорится, этот случай злее всех будет… Ни Дюрис, ни Дюков предпочитают его не замечать. Да и что возразить? Детский лепет про очередную «фальсификацию»?

продолжение...
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9187108

Аркадий Северный

*****Джордж Вестингауз предоставляет улики.

Но совсем уж плохо обстоят дела у пламенного племянника, когда он пытается «анализировать» текст фольклорного первоисточника знаменитой блатной песни. Для начала он попадает впросак, утверждая следующее:

«- Со слов дядьки знаю, что в его песню вкралось одно искажение, - говорит Саша. - Вместо "Я к маменьке родной с последним приветом" должно быть "с последним поклоном". "Поклон" более соответствовал блатной сентиментальности тех лет, когда уголовник мог запросто кого-то зарезать, а через час в бараке под песни "проливать слезы"...».

Сентиментальность блатных здесь, прямо скажем, не при чём. В оригинальной блатной песне слова про «последний поклон» маменьке звучат нелепо. Какая «маменька»?! Ни в одной исконной блатной песне такого сугубо народного обращения нет и быть не может. Только - мать, мама, в крайнем - мамочка. Ни «маменьки», ни «матушки». Можете на досуге свериться с известными песнями «Мамочка, мама, прости дорогая», «На заливе тает лёд весною» и т.д. «Маменька» - лексика дореволюционная, но никак не «подсоветская».

Теперь перейдём к поклонам. Это что за ритуал такой? В народе - да, но не у
блатных! Поклон батюшке-матушке характерен для русского дореволюционного быта. После коллективизации и индустриализации, ломки старых патриархальных порядков новой властью через колено – откуда поклоны, какие «маменьки»?!

Маменька была в «Грозе» Островского, там же и сцены прощания с земными поклонами и троекратными, со всеми по старшинству, поцелуями. Или вспомним «Братьев Карамазовых» Достоевского:

- Совершенно возможно! - тотчас же согласился Красоткин и, взяв пушечку из рук Илюши, сам и передал её с самым вежливым поклоном маменьке.

Та же самая традиция поклона матери – и в русской песне «Степь да степь кругом»:

Ты лошадушек
Сведи к батюшке,
Передай поклон
Родной матушке.

А вот «Похождения одного матроса» Станюковича:

И папеньке с маменькой передайте нижайший мой поклон и как я благодарен за ласку.
В русской литературе и фольклоре таких примеров можно привести тысячи. В блатном фольклоре – ни одного!

Точно так же нелепо звучат другие претензии Александра Дюриса к народной песне про рекрута. Продолжая обвинять Бичевскую в «переделке» дядиного паровоза, он пишет:
«Социальные (технические) признаки задавались самим оригиналом песни "Постой, паровоз": "паровоз", "не стучите, колеса", "кондуктор, нажми на тормоза". А также производным вариантом: "летит паровоз". В переписанный, адаптированный вариант добавлены технико-канцелярские термины: "срок мне представлен на три дня", "в которую минуту".
Так как мы имеем дело с русским народным фольклором, который существовал в своих языковых (и временных, и социальных) закономерностях, спросим, откуда вдруг народная языковая стихия являет в своем творчестве канцеляризм - "срок представлен"? (Еще К.И.Чуковский в своей книге "Живой как жизнь" говорил о проникновении в советскую эпоху канцеляризмов в русский язык). Ну, "представлен к Георгиевскому кресту" - это понятно: награда, георгиевский кавалер и т.д. Отпуск: дан, в крайнем случае - предоставлен...
…Если бы Ж.Бичевская пригласила грамотного специалиста, он бы вместо "в которую минуту" сумел бы встроить "в чужую", "в дальнюю", "во вражьей сторонке" "я буйную голову сложу". Что более подмаскировало бы песню под русскую народную. Причем встроил бы - ритмически, не калеча слова и их сочетания ("а срок мне представлен на три дня")».

При всех потугах на иронию Дюрис выглядит совершенно беспомощно. Я уже не говорю о диком словосочетании «народный фольклор». «А срок мне представлен на три дня», «в которую минуту», «буйную голову сложу» - всё это как раз живой народный язык! Для того, чтобы понять и почувствовать его, не вредно бы для начала прочесть замечательные работы русских фольклористов. К примеру, «Меткое московское слово» Евгения Иванова. Сказки и предания Бориса Шергина. Да хотя бы просто русские сказки Афанасьева! Или Владимира Ивановича Даля открыть. Там яркие примеры: «которого щенка берёшь?», «ни которого яблока не беру, плохи», «который Бог вымочит, тот и высушит», «который нибудь», «который ни есть»… Полемизировать на эту тему с человеком, который одновременно с полной уверенностью заявляет, что в 30-е годы в Советском Союзе не было дач – несерьёзно.

Все благоглупости Дюриса перечислять утомительно. Но совершенно случайно он подсказал ещё один аргумент в пользу существования фольклорного первоисточника блатной песни о паровозе и кондукторе. Дюрис пишет:

«Маловероятно, что в теплушках, увозящих солдат на фронт 1-й мировой войны, были кондукторы и тормоза. Скорее всего, управлял движением поезда (и торможением) машинист - из паровоза».

Совершенно замечательная реплика! Во-первых, непонятно, почему солдат должен ехать на побывку к матери в теплушке, а не в обычном вагоне? Но главное не это. Невольно племянник дал «маячок», привязывающий действие именно к дореволюционным временам.

Совершенно очевидно, что герой песни не имеет ни малейшего представления о принципе работы поезда! Хотя бы о принципе действия тормозов. Действительно, кондуктор ни при каких условиях не мог НАЖАТЬ на тормоза! С самого начала (1868) нажать на изобретённый Джорджем Вестингаузом пневматический железнодорожный тормоз, действующий при помощи сжатого воздуха, не представлялось возможным. Экстренное торможение осуществлялось первоначально при помощи специальной ручки, которую дёргали вниз, а позднее стали дёргать на себя рычаг, называемый «стоп-краном».

Малограмотный солдат из простонародья начала ХХ века этого легко мог не знать. Для простого паренька из «глубинки» такие премудрости были в диковинку. Для него и поезд был чем-то вроде космического корабля для нынешнего обывателя. А вот для опытного «жульмана» конца 40-х годов подобное неведение было непредставимо! Уркаганы постоянно «гастролировали» по городам, «работали» в поездах, железнодорожный транспорт к середине ХХ века в России жулику был отлично знаком. Он-то «бомбил» в «центрах цивилизации», а не в деревне землицу пахал… Тем более знал, что такое "стоп-кран", и парень из Ленинграда Николай Ивановский.

Так что душераздирающий возглас гулаговского жульмана – «Кондуктор, нажми на тормоза!» воспринимается как дикий анахронизм.

Впрочем, знающие люди могут мне возразить: в поездах ДО 30-Х годов ХХ века существовала такая должность, как "тормозной кондуктор". Существует даже знаменитая песня "Вот мчится поезд по уклону" - переделка не менее известного шахтёрского "Коногона":


Вот мчится поезд по уклону
Густой сибирскою тайгой.
А молодому машинисту
Кричит кондуктор тормозной:

"Ой, тише, тише, ради Бога,
Свалиться можем под откос!
Здесь Забайкальская дорога,
Костей своих не соберешь...

продолжение
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9673214

Постой паровоз - Вопли Водоплясова

Бригада состояла из пяти человек: кондуктор - теперь бы его, наверное, назвали бы бригадиром, машинист, тормозной кондуктор (сидевший, кстати в будочке на тормозной площадке последнего вагона), помощник машиниста и кочегар. До революции кондуктор был чиновником 12-13 класса - уважаемым и чрезвычайно выскоооплачиваемым специалистом. Но уже в советское время такие кондукторы отошли в прошлое.



"В те времена, когда не все вагоны были оборудованы тормозами, последний вагон был особый. На ровном месте тормозил паровоз - с этим все ясно. А на крутых спусках паровозу тормозить было нельзя - вся масса вагонов просто посыпалась бы с рельсов. Поэтому последний вагон был особый - с тормозами. Скорее всего, тормоза эти были механические, поскольку в будке кондуктора был штурвал".


"Тормозили механическими тормозами, сейчас сохранившимися, как стояночный тормоз (в тамбуре пассажирского вагона можно видеть красные складные рукоятки, а у некоторых товарных вагонов есть "тормозные будки", где видны рукоятки тормоза - сейчас это будки охраны груза и т.п.), а для торможения машинист подавал сигнал свистком - по сигналу кондукторы приводили в действие тормоз, ВРАЩАЯ РУКОЯТКИ, был сигнал и на отпускание тормозов.
Тормоз Вестингауза был изобретён в 1868 году, но в России внедрён позднее. С 1931 года началось энергичное внедрение тормоза Матросова, близкого по конструкции, так что можно отнести создание песни к 20-м годам".

Мы уже уточняли, что песня создана ещё раньше. И уж, во всяком случае, раньше, чем родился Коля Ивановский. К слову: даже в те времена кондукторы не нажимали на тормоза, а вращали рукоятки.


******Вот кто-то с горочки спустился

Но есть и ещё одно обстоятельство. Дело в том, что в дореволюционном городском фольклоре существовало ещё одно (по крайней мере одно) упоминание о кондукторе, который выполняет не свойственные ему обязанности. Речь идёт о песне "Вот кто-то с горочки спустился". Да-да, о той самой, которая позже была переделана в знаменитую песню о милом в "защитной гимнастёрке".
Приведу несколько её куплетов:

Вот кто-то с горочки спустился,
Наверно милый мой идёт.
На нём голубенька рубашка,
Она с ума меня сведёт.

На нём цепочка золотая,
Цветок в петлице на груди...
Зачем, зачем я повстречала
Его на жизненном пути?

Куплю я ленту в три аршина -
Ты, ветер, ленту развевай!
Садится милый мой в машину -
Кондуктор, двери закрывай.

Далее героиня решает - "Пойду в аптеку, куплю яду", и даже несмотря на то, что "аптека яду не даёт", девица кончает жизнь самоубийством, успев произнести патетическую речь, обращённую к любимому.
Но для нас важно не это. Любопытна та роль, которую играет в песне кондуктор. Довольно странно, что он манипулирует дверьми в машине. Какой кондуктор может быть в машине?! Конечно, можно предположить, что героиня называет "машиной" конку (или даже трамвай), но там кондуктор тоже не занимался открыванием-закрыванием дверей, тем более никаких створок ни в конке, ни в трамвае не было. Закрывающиеся двери - более позднее изобретение.
Таким образом, мы видим, что странные кондукторы вполне вписываются в дореволюционный городской песенный фольклор, в то время как из советского - совершенно выламываются.

*******Песни нет, а её поют!

НО ЕСТЬ У БОРЦОВ ЗА АВТОРСТВО Ивановского ещё один аргумент, который кажется им железобетонным. Михаил Дюков, которого я искренне уважаю за его подвижническую работу по изучению русского шансона, вопрошает:

«Если эта песня старинная, то почему ее нет в репертуаре певцов начала 20-го века ни у советских, ни у эмигрантов?! В период 1-й мировой войны были популярны патриотические песни, но и среди них "Вот поезд тронулся" или нечто схожего по смыслу и тексту найти не удалось. Почему?
Может, ее просто тогда еще не написали?!
Я не поленился и пролистал "Русские народные песни" (достаточно обширный труд, около 300 текстов), там есть раздел "Солдатские и рекрутские песни", но ничего похожего на вариант Ж. Бичевской найти не удалось».

Я, конечно, ценю титанический труд Михаила, но для справки вынужден сообщить, что народных русских песен насчитываются сотни тысяч, если не миллионы. И тексты далеко не всех из них напечатаны даже в специальных сборниках. Сборник из 300 песен может считаться в этом море комиксом для дефективных подростков. Ещё пять-шесть лет назад я не мог найти «казачьего» текста песни «Течёт реченька». Сейчас в Интернете этих текстов с добрый десяток.

То, что песня не вошла в небольшой сборник, вовсе не значит, что её не существует. Даже если вы не найдёте её в ста сборниках, она может прекрасно звучать в то же самое время в народе. Потому что фольклор – это всё-таки устное народное творчество.

Дюков также ссылается и на то, что песня про паровоз не упоминается ни у Варлама Шаламова, ни у Дмитрия Лихачева, ни у Андрея Синявского, писавших о блатном песенном фольклоре. Ну, во-первых, это не совсем так. У Синявского как раз цитируются целых два куплета полного варианта песни:

А если заметит тюремная стража,
Тогда я, мальчишечка пропал!
Тревога и выстрел, и вниз головою
Сорвался с карниза и упал.

Я буду лежать на тюремной кровати,
Я буду лежать и умирать...
А ты не придёшь ко мне, милая мамаша,
Меня обнимать и целовать.

Правда, Синявский попал в места лишения свободы уже в 1965 году, так что ссылка на него не совсем корректна. Но заметим, что цитаты действительно принадлежат СТАРОЙ БЛАТНОЙ ПЕСНЕ. Хотя бы потому, что ряд исполнителей (включая Аркадия Северного) вместо "с карниза" поют "с барказа" (или - с баркаса). "Барказ" - на старой довоенной фене значит "тюремная стена" (см., например, у того же Лихачёва). В послевоенном и современном уголовном жаргоне этого слова нет, оно давно и прочно забыто.
Заметим ради справедливости, что оба эти куплета в варианте, который приписывается Ивановскому, отсутствуют. Зато присутствуют практически во всех исполнительских вариантах. Мы обращаемся к Синявскому лишь потому, что на него сослался сам Дюков. Увы, все перечисленные авторы - и Лихачёв, и Шаламов, и Терц-Синявский - цитируют в своих работах лишь незначительную часть классических блатных песен. Поэтому аргумент, что упоминание какой-то из них у данных исследователей уголовного фольклора отсутствует, должен быть признан (говоря юридическим языком) ничтожным.

Впрочем, что касается «рекрутской» дореволюционной песни о кондукторе и тормозах, она существует и до сих пор. Причём не только в репертуаре Жанны Бичевской, но и, например, в репертуаре ансамбля «Казачий строй» из Мариинска Кемеровской области. Позднее её записал на компакт-диск «Казачьи песни» (Polyphony Studio, Новосибирск, 2006) фольклорный ансамбль «КрАсота»:

Вот тронулся поезд в далекую сторонку.
«Кондуктор, нажми на тормоза!»
Я к маменьке родной с последним поклоном
Хочу показаться на глаза.

Летит паровоз по долинам и горам,
Летит он неведомо куда.
Я к маменьке родной заеду ненадолго,
А сроку мне представлено три дня.

«Не жить тебе, мама, ни с сыном, ни с внучкой,
Не жить со снохою молодой!
Осталась мне доля – семьёй моей стали
Лишь шашка да конь вороной».

«Прости меня, мама, прости, дорогая!» -
Вот все, что я маме скажу.
Теперь я не знаю, в каком диком крае
Я буйную голову сложу.

«Укрой меня, мама, молитвой с любовью,
А я за тебя помолюсь».
Прости меня, мама, спаси меня, Боже,
А может, я к маме вернусь.

Разумеется, и этот вариант племянник Николая Ивановского может назвать «переделкой» песни в исполнении Жанны Бичевской. Но о рекрутской казачьей песне, послужившей основой для блатного «Паровоза», упоминает и автор заметки о фольклорном казачьем фестивале «Атаманом будешь?», опубликованной в газете «Вечерняя Тюмень» (№39, октябрь нынешнего года).

В общем, если исследователю не удаётся чего-то найти, это ещё не аргумент в споре. Возможно, дело просто в добросовестности самого исследователя.

окончание
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9787850
И такая версия песни есть тоже:D



*******«А “Юрий Милославский” - тоже ваше сочинение?»
ПОМНИТЕ ЭТО МЕСТО из гоголевского «Ревизора», где супруга городничего интересуется у Хлестакова, не он ли автор знаменитого в то время исторического романа (написанного на самом деле Михаилом Загоскиным)? Та же примерно история произошла и с Ивановским. Причём есть большие подозрения, что виновником заблуждения (или путаницы) является не сам Николай Николаевич. Скорее всего, в роли Хлестакова выступает его племянник Саша.

А вот Николай Николаевич как раз мог просто заблуждаться. Михаил Дюков, предлагая считать старого арестанта автором «Паровоза», пишет:

«Сам он говорит, что написал ее на чужую мелодию, а вот слова его».

Вполне возможно, именно так и выражался Николай Ивановский. А возможно, его слова просто так «интерпретировали». Таким же образом, например, Ивановского сделали автором песни… «Чёрная роза, эмблема печали»! Да-да.

Мы уже упоминали в начале наших заметок, что в декабре 2001-го года Татьяна Максимова встретилась с парализованным Николаем Ивановским и написала небольшой материал «Постой, паровоз, не стучите, колёса!». Среди прочего там есть такой абзац:

«На киностудии Ивановский написал киносценарий по своей повести «Дальше солнца не угонят». Там один персонаж песню поет: «Черную розу, эмблему печали, При встрече последней тебе я принес, Оба вздыхали мы, оба молчали, Хотелось нам плакать, но не было слез». Сценарий прочитал Сергей Соловьев, и цитата попала в название его фильма...».

А уже через месяц, в январе 2002-го года, в петербургской газете «Трибуна» появляется публикация Ирины Кедровой под заголовком «Кондуктор, нажми на тормоза!». Корреспондент уже совершенно определённо утверждает:

«Чёрную розу, эмблему печали,
При встрече последней тебе я принес,
Оба вздыхали мы, оба молчали,
Плакать хотелось, но не было слёз...
Оказывается, и эти вошедшие в название соловьевского фильма строки принадлежат перу неутомимого Николая Николаевича».

А уже в «Энциклопедическом словаре крылатых слов и выражений» автор-составитель Вадим Серов закрепил эту версию как единственно верную:

«Чёрная роза — эмблема печали

Автор этих строк литератор Николай Николаевич Ивановский (р. 1928). В киносценарии, который он написал по своей же повести «Дальше солнца не ушлют», один из героев поет песню:

Чёрную розу, эмблему печали,
При встрече последней тебе я принёс,
Оба вздыхали мы, оба молчали,
Хотелось нам плакать, но не было слёз».

Правда, ниже составитель всё-таки делает оговорку:

«Эта песня представляет собою версию романса “Обидно, досадно...” (1920-е гг.), написанного на стихи поэта Александра Борисовича Кусикова (1896—1977), друга С. А. Есенина».

Замечательная формулировка! Что же представляет собой эта самая «версия»? Давайте сравним текст Кусикова, созданный в 1916-м году, и текст Ивановского. У автора оригинальной песни:

Две чёрные розы - эмблемы печали
В день встречи последней тебе я принёс.
И, полны предчувствий, мы оба молчали,
И плакать хотелось, и не было слёз.

Текст Ивановского вы можете прочесть чуть выше. Ну, много различий нашли? И уж, конечно, смешно предполагать, что Сергей Соловьёв вдохновился именно строчкой в переделке Ивановского. Во всяком случае, режиссёр в названии фильма «Чёрная роза – эмблема печали, красная роза – эмблема любви» цитирует не вариацию Ивановского, а строки «детской» песенки:

Чёрная роза – эмблема печали,
Красная роза – эмблема любви.
Про чёрную розу нам черти кричали,
Про красную розу поют соловьи.

Эта песенка тоже является своеобразной переделкой романса Александра Кусикова. В варианте же Ивановского слов о красной розе и вовсе нет.

Если байку о Сергее Соловьёве не выдумала сама журналистка (в этом есть большие сомнения), значит, Тамара Максимова передала рассказ либо дяди, либо племянника. В любом случае, то, что четверостишие присутствует в сценарии, очевидно. То есть Ивановский с лёгкой душой считал себя автором «Чёрной розы», хотя его четверостишие – всего лишь немудрёная переделка. Такое же отношение у старого арестанта было и к «Паровозу». А что? Он же многое изменил в народной песне, почему же он не автор?

Да, были и другие варианты. Были и другие куплеты. Но Николай Ивановский мог посчитать себя автором песни, даже внеся в неё такие незначительные изменения, как в «Чёрную розу»…

Что касается утверждений об «авторстве» тех или иных уголовно-арестантских песен, я бы не торопился им доверять. Исследователи блатного фольклора знают, как легко бывшие лагерники приписывают себе создание того или иного арестантского шедевра. Может, по забывчивости, может, по простоте душевной…

Кстати, и у «Паровоза» уже нашёлся и ещё один автор – бывший зэк, музыкант Генрих Сечкин. Ну, с этим-то всё ясно. С своих воспоминаниях «За колючей проволокой» Сечкин умудрился «вспомнить», как в послевоенном ГУЛАГе у него «в ушах звучала лагерная песня:

Шёл я в карцер босыми ногами,
Как Христос, и спокоен, и тих...»

То есть тот самый «Окурочек», который Юз Алешковский сочинил… в 1963-м году!

Эпилог
И ВСЁ ЖЕ АВТОРОВ «ПАРОВОЗНОГО» СКАНДАЛА следовало бы от всей души поблагодарить. Ведь не будь их, возможно, не удалось бы поднять такие пласты фольклорного материала, узнать о бурной биографии «комических куплетов», исполненных Балбесом и Трусом в забавной кинокартине. А ведь биография эта дорогого стоит. В ней переплелись песенный фольклор и русский быт, судьбы солдат царской России, коллективизация и каторжный труд советских людей, лагерные будни заключённых и даже история парового тормоза Вестингауза. Нет, что ни говори, ради этого стоило и подискутировать!

Примечание.
*Баркас (барказ) - тюремная стена.

Почему нужно запрещать "Хава-нагилу"
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9700050

"Хава-нагила"





О РОЛИ ЕВРЕЕВ В ИСТОРИИ РОССИЙСКОЙ ПОПУЛЯРНОЙ И ДЖАЗОВОЙ МУЗЫКИ.

В художественных процессах, вызванных к жизни Октябрьской революцией, еврейские творческие силы участвовали особенно широко. Сформировавшиеся в недрах русской культуры, они почти полностью ассимилировались, став ее неотъемлемой и гармоничной частью.

Известно, что в России выросла целая плеяда выдающихся, мирового значения музыкантов еврейской национальности. Но если представители академической школы получили широкое признание и в своей стране и за рубежом, то вклад еврейских мастеров в российскую популярную музыку и джаз недостаточно оценен и обобщен. Цель статьи - восполнить этот пробел.

Разноцветную палитру популярной музыки России начала нашего столетия составляли городской и крестьянский фольклор, русские и цыганские романсы, революционные песни, "парковая" музыка духовых оркестров, водевили, варьете, кабаре. Двадцатые годы - период плюрализма и эстетической полифонии - стали богатой почвой для поисков и экспериментов. Радикально настроенные слои творческой интеллигенции с воодушевлением открыли для себя мир джаза и мюзик-холла. Увлечение это не прошло бесследно, породив на русской почве новые формы адаптации американской музыки, ее синтеза с национальными и бытовыми традициями. Благодаря этому Россия включилась в общеевропейский процесс формирования международной популярной и джазовой музыки.

В это время зарождаются три основных направления эстрадной инструментальной музыки, представленной эксцентрическими шумовыми оркестрами, "театрализованными джазами" и оркестрами "концертного джаза".

Основоположником первого направления стал еврейский поэт-декадент Валентин Парнах. Под впечатлением услышанного им в Париже концерта негритянского джаз-бэнда Луиса Митчелла Парнах создал в 1922 году первый в России эксцентрический шумовой оркестр (все инструменты были привезены им из Парижа). Премьера состоялась в Москве в Государственном институте театрального искусства 1 октября 1922 года. Необычная музыка,"экзотические" инструменты, эксцентричность исполнителей, демонстрация модных американских танцев, лекция о джазе- все это вызвало чрезвычайный интерес аудитории, среди которой присутствовали выдающиеся деятели российской культуры. В дальнейшем эксцентрическая шумовая музыка чаще всего использовалась в театрализованных постановках. Она входила и в репертуар военных оркестров. В числе лучших можно назвать коллектив под управлением композитора, дирижера, организатора первых военных оркестров и военно-музыкальных школ Семена Чернецкого.

К характеристике деятельности В. Парнаха добавим, что он является также автором первых заметок и стихов о джазе на русском языке, опубликованных в журналах "Вещь" (N 1,2) и "Зрелища" (N 1). Надо признать, однако, что эти материалы, хотя и представляли некоторый интерес для читателя, носили любительский характер. В то же самое время, они побуждали к выпуску профессиональной музыкальной информации.

В 1926 году, появляется сборник под редакцией С.Гинзбурга "Джаз-банд и современная музыка", где были собраны статьи крупных европейских музыкантов о негритянском фольклоре и джазе. К сожалению, он оказался не только первым, но и на долгие годы последним, так как в 1930-50е годы, в связи с негативным официальным отношением к джазу, музыковедческая мысль в этой области была полностью парализована. Лишь в 1960е годы стали появляться статьи, а в 1970е - первые научные труды об афро-американском фольклоре и джазе. Их автор - Валентина Конен, в прошлом выпускница Нью-Йоркского университета и Джульярдской школы, волею судеб, оказалась в России, ставшей ее второй родиной. Доктор искусствоведческих наук, профессор, она является одним из наиболее авторитетных российских музыковедов в области западно-европейской и американской музыки.

продолжение
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=8666320
Сёстры Берри


Л.Утёсов


Дунаевский

Но вернемся вновь к концу двадцатых. Тогда, в 1929 году, из поездки в Берлин и Париж возвращается молодой эстрадный актер Леонид Утесов (Вейнсбейн) и ..... создает "Теа-джаз" - отечественный вариант музыкального представления, где соединялись традиции мюзик-холла, уайтменовского симфоджаза с советской массовой песней и бытовой музыкой. Так родилось второе направление эстрадной инструментальной музыки ("Театрализованный джаз"). Утесов - легендарная фигура советской эстрады, сочетающая качества выдающегося артиста и незаурядного организатора. Он был режиссером и лидером программ. Его актерская личность поражала многогранностью. Он обладал даром мгновенного перевоплощения на сцене, огромным прирожденным чувством юмора, редкой силы обаянием и уникальным тембром голоса, который знали в любом уголке страны. Кумир публики, он пользовался безграничной популярностью и народной любовью. "У меня есть сердце, - доверительно обращался он к слушателям, - а у сердца песня". За свой почти полувековой творческий путь Утесов спел их более семисот! И он умел исполнить песню так, что она становилась событием общественной жизни.

Успеху двадцати пяти программ-ревю, поставленных Утесовым, во многом способствовал эстрадный оркестр. Среди инструменталистов процент музыкантов-евреев был неизменно высоким. Так, из десяти участников первого состава "Теа-Джаза" их было восемь. В дальнейшем состав оркестра неоднократно менялся, но Утесов сумел сохранить коллектив и бессменно руководил им в течение 45 лет. Этому помогла и его способность адаптироваться к общественно-политической ситуации, чутко улавливать дух времени. Утесов был, пожалуй, единственным руководителем эстрадного оркестра, который смог оградить своих музыкантов (не только евреев, но и немцев) от репрессий.

Весьма плодотворным явлением в творческой жизни Утесова стало его тесное сотрудничество с выдающимся композитором и аранжировщиком Исааком Дунаевским. Благодаря своему редкому мелодическому дару, способности органично синтезировать элементы отечественной, западной популярной музыки и джаза, Дунаевский создал новый тип советской эстрадной музыки, названной Утесовым "песенным джазом".

Дунаевский всегда был полон замыслов, любил экспериментировать. Он, как, впрочем, и Утесов, стоял у истоков российского мюзик-холла. В результате их работы над джаз-обозрением "Музыкальный магазин" (1931 год) возникла идея создания первого советского киномюзикла "Веселые ребята", открывшего новое направление музыкального кинематографа. Для утесовского спектакля "Джаз на повороте" (1930 год) композитор написал четыре рапсодии на популярные темы ("Советскую", "Русскую", "Украинскую" и "Еврейскую"). С его "легкой руки" этот жанр занял важное место в репертуаре эстрадно-симфонических оркестров... Обращаясь к темам и сюжетам из "советской жизни", Дунаевский запечатлел в музыке мироощущение поколения 30-х годов, но, по сути дела, он воплотил в своем творчестве ту же идею, что и голливудская "фабрика грез": мечта становится реальностью, если человек в нее верит и стремится осуществить.

Вот почему музыка композитора так оптимистична и молода духом. Свет и радость наполняют ее даже в самых лирических эпизодах. Кажется, именно о ней написаны строки Якова Халецкого: "А ноты, слетая с натянутых струн, вокруг рассыпают улыбки". И вторят им полные радостных дум гитары и трубы и скрипки".

продолжение
 

Эдди Рознер

Третье направление популярной инструментальной музыки по своим целям было родственно американской свит и симфоджазовой музыке.

Из плеяды выдающихся мастеров этой волны следует назвать прежде всего Георгия Ландсберга. Инженер-теплотехник по образованию, он после революции несколько лет работал в Чехословакии. Будучи талантливым музыкантом-любителем, он живо интересовался европейскими оркестрами популярной музыки и, вернувшись в Ленинград, привез с собой много оркестровок для своего "детища", вскоре ставшего знаменитым - "Ленинградской джаз-капеллы" (1929 год). Позже руководство капеллой перешло к талантливому пианисту и аранжировщику Симону Кагану.

Выпускник петербургской консерватории, ставший в 19 лет солистом императорского симфонического оркестра, Яков Скомовский пришел в джаз, находясь в зените своей славы классического трубача-виртуоза. В конце 20-х годов он был солистом оркестра Ленинградского Малого оперного театра. Рассказывают, что один из крупных иностранных дирижеров, приехав повторно на гастроли в СССР в 1929 году, поставил непременным условием своего выступления с этим оркестром участие "рыжеголового трубача". В 1930 году Яков Скоморовский встал во главе "Концертного джаз-оркестра", по общему мнению, лучшего ленинградского состава 30х-40х годов (до этого Скоморовский помог Утесову сформировать оркестр "Теа-джаза").

Крупнейшей фигурой этого направления является Александр Цфасман. Почти ко всему, сделанному им в советской музыке, можно добавить слово "впервые".

Двадцатилетний Цфасман организовал ансамбль "Aма-джаз" - первый эстрадно-инструментальный коллектив, выступивший по радио в 1928 году и записанный на грампластинки. Он стал первым в стране джазовым музыкантом-профессионалом, получившим консерваторское образование. Работая в джазе и, будучи преуспевающим популярным артистом, он одновременно учился в Московской консерватории в классе знаменитого профессора Феликса Блуменфельда. Те, кто когда-нибудь слышал игру А. Цфасмана, поражались его ослепительному профессионализму, виртуозности, сочетавшимися с эспрессией и изяществом. Его пианистический талант вызывал восхищение многих выдающихся музыкантов. Рассказывают, что при прослушивании записей А. Цфасмана на художественном совете радио, корифеи фортепианного исполнительства Г. Нейгауз, А. Гольденвейзер, К.Игумнов очень высоко оценивали своего джазового "собрата". Пианизм и композиторское творчество слиты в искусстве Цфасмана воедино. Поэтому подавляющее большинство созданных им произведений предназначено для фортепиано. Но не менее полно и глубоко он выразил себя в другой ипостаси как дирижер и аранжировщик.

С 1939 по 1946 годы он возглавляет джаз-оркестр Всесоюзного радиокомитета. Это был оркестр, не уступавший по своему уровню лучшим европейским составам. В середине 30-х годов в американской газете "Variety" появилась рецензия на один из концертов этого коллектива, где говорилось: "Если учесть, что русские учатся только по граммофонным пластинкам, то надо признать - они делают чудеса... В случае приезда этого оркестра на родину джаза Бродвей обогатился бы лучшими исполнителями знакомой музыки". Во время войны фотография джаз-оркестра была помещена в журнале "Down Be- at". А Бенни Гудман исполнил и записал на пластинку "Интермеццо" Цфасмана для кларнета и джаз-оркестра.

В оркестре ВРК играли лучшие по тому времени музыканты. И среди них было очень много евреев: саксофонисты А.Ривчун, Э.Гейг- нер, А.Тевлин, трубачи М. Фрумкин, М. Савыкин, тромбонист И. Давид, аранжировщик и пианист М.Гинзбург и многие другие.

Рассказ о джазменах-евреях этой волны был бы неполным без упоминания Эдди Рознера - талантливого музыканта, человека трудной судьбы, полной взлетов и падений. В 1939 году, после раздела Польши между Германией и СССР, спасаясь от преследований и перспективы попасть в гетто, Рознер был вынужден бежать со своим биг-бэндом в город Белосток. Затем оркестр обосновался в Минске и стал называться Джаз-оркестром Белоруссии. Тогда он почти целиком состоял из евреев. Оркестру дали "зеленый свет", обеспечили вели- колепными инструментами, декорациями, костюмами и даже спецвагоном для поездок на гастроли. Успех концертов был ошеломляющим и грандиозным.

Артист широчайшего диапазона - режиссер, шоумен, дирижер, композитор, трубач, скрипач, - Эдди Рознер привнес на советскую эстраду принципиально иной уровень сценической эстетики и профессионализма. Внешний лоск, умение свободно держаться на сцене и виртуозные соло Рознера, напоминающие манеру Луи Армстронга, были новыми и неожиданными для слушателей тех лет. Ведь советские эстрадные коллективы, при всей талантливости их участников, все же несли "печать" тех социальных и культурных условий, в которых они создавались и существовали.

Помимо Э. Рознера, в СССР из Польши иммигрировали еще два известных эстрадных музыканта: Генрих Варс и Ежи Петербургский. Первый "осел" со своим оркестром во Львове, много и успешно гастролировал, записывался на пластинки. Однако к концу войны Варс уехал в США, где стал популярным композитором Голливуда, а Ежи Петербургский, автор столь любимого русской аудиторией вальса "Cиний платочек", организовал эстрадный оркестр в городе Белостоке.

Период 20-30-х годов в России отмечен также рождением новых музыкально-сценических жанров. Наиболее ярким образцом мюзик-холла стал московский "Показательный театр" (1926 год), где режиссер Давид Гутман в своих постановках "Чудо ХХ века", "100 минут ре- портера","Туда, туда, где льды" сумел синтезировать опыт русских театров-кабаре "Кривое зеркало", "Летучая мышь" и традиции западных мюзик-холлов с их системой "звезд", синхронной эстрадной физкультурой и хореографией. В 1927 году состоялась премьера первой российской оперетты "Женихи" И. Дунаевского в постановке известного режиссера и актера Московского театра оперетты Григория Ярона.

продолжение
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9539414
Песня Оскара Фельцмана - Ландыши (поёт Елена Великанова)



Оскар Фельцман



В это время одним из ведущих музыкальных жанров стала массовая песня, властно занявшая место на концертной эстраде России вплоть до конца 50-х годов. Первые авторские песни: "Марш Буденного" Дм. Покрасса и "Авиамарш" Ю. Хайта, были написаны в 1920 году и сыграли важную роль в общественной жизни. В дальнейшем еврейские композиторы внесли значительный вклад в развитие этого жанра. "Марш веселых ребят", "Песня о Родине" и "Летите голуби" И. Дунаевского, "Орленок" В. Белого, "Катюша", "В путь дорожку дальнюю" и "В лесу прифронтовом" М. Блантера. "Комсомольцы-добровольцы" и "За того парня" М. Фрадкина, "Так нам сердце велело", "Зори московские" и "Пусть всегда будет солнце" А. Островского, "Хотят ли русские войны" и "Я люблю тебя жизнь" Э. Колмановского, "На безымянной высоте" и "С чего начинается Родина" В. Баснера - это далеко не полный перечень песен, вошедших в "золотой" фонд отечественной песенной классики.

Музыкальный язык советской песни сформировался на основе российской массовой и популярной музыки, европейской и американской эстрады и джаза. Но есть еще "влияния" о которых обычно не упоминают. Одно из них - еврейский фольклор. Вслушаемся в мелодии "Марша Буденного" Дм. Покрасса, песен "Катюша" и "Грустить не надо" М. Блантера, "Искатели счастья" И. Дунаевского, "Давай закурим" и "Город у Черного моря" М. Табачникова, "Сирень цветет" С. Каца, "Ландыши" О. Фельцмана, и мы уловим в них интонации еврейского мелоса.

Однако наибольшее влияние на советскую песню оказала упрощенная модификация музыки "идиш", бытовавшая в специфической среде "городского дна", так называемый блатной фольклор, центром которого была Одесса.

Всплеск одесской "субкультуры" пришелся на 20-30-е годы. С одной стороны, она породила блестящую плеяду еврейской творческой интеллигенции: И. Бабель, И. Ильф, С. Кирсанов, Э. Багрицкий, М. Светлов, П. Столярский, Э. Гилельс, Д. Ойстрах, Л. Утесов... С другой "шедевры" блатной музыки типа "Гоп со смыком", "Мурка", "Лимончики", "С одесского кичмана", "Бублички", "У самовара я и моя Маша", получившие после революции всенародное признание. Внешне сходные по интонационному строю, ритмике с еврейской песней, блатные песни, разумеется, очень далеки от нее по содержанию.

Не надо быть глубоким знатоком фольклора "идиш", чтобы увидеть разницу между их вульгарностью, натурализмом, нарочитым нагнетанием страстей и мягкостью песен на идише, коим, скорее, свойственно "потенциальное" , а не "кинетическое" напряжение, при котором боль и страсть не высказываются открыто, а как бы спрятаны внутри.

"Блатной" фольклор проник и на профессиональную сцену. Впервые он появился в программе Утесова, который учитывал важность коммерческого аспекта выступлений, другими словами, необходимость удовлетворять запросы широкой аудитории. Поэтому он иногда шел на то, чтобы угождать вкусам публики и порой репертуарная коньюктура наносили ущерб качеству программ. Однако не следует упрекать за это артиста. Дело в том, что для Утесова-одессита, знатока музыки и языка идиш (а в текстах блатных песен жаргонных словечек на идише было немало) обращение к этим колоритным песням было вполне естественно. Он разыгрывал их весело, обаятельно, с подлинным одесским юмором, подчеркивая их самобытность и смягчая вульгарность. По словам самого артиста, он старался подать эти песни в ироническом ключе, как развенчание блатного фольклора. И все же в его исполнении, хоть и на втором плане, проскальзывала та самая превдоромантика, то особое восхищение, которые вызывает бабелевский Беня Крик...

продолжение
 

Владимир Высоцкий


Аркадий Райкин

В течение нескольких последующих десятилетий блатной фольклор и музыка, которую он "питал", выполняли, скорее, прикладную роль, сопровождая застолья, танцы, вечеринки в ресторанах. В 60-70е годы эти интонации проникли в авторскую песню (наиболее яркий пример - песни Владимира Высоцкого). С середины 80-х годов эта субкультура заняла весомое место на концертной эстраде, радио и телевидении. На интонациях современного воровского фольклора основана стилистика песен В. Добрынина, М. Шуфутинского и многих других.

Однако вновь вернемся к более ранним годам нашей истории - середине 30-х.

Тучи густеющего тоталитаризма, опустившиеся над страной, наложили мрачный отпечаток на все, без исключения, жанры искусства. Под шумок инспирированных политических кампаний буквально искоренялись многие жанры искусства. Направления, талантливо развиваемые Вс. Мейерхольдом, К. Голейзовским, А. Таировым, Н. Форрегером, Д. Гутманом и другими, объявлены формалистическими и чуждыми советскому образу жизни. В 1937 году были закрыты мюзик-холлы, еврейские школы и книжные издательства. Начались аресты. Эстрадные музыканты в неменьшей степени, чем другие деятели искусств подвергались репрессиям. В числе первых жертв, расстрелянный в 1937 году руководитель эстрадного оркестра Давид Гейгнер...

С первых дней войны еврейские музыканты своим профессиональным трудом, служением в боевых частях и ополчении, делали все возможное, чтобы приблизить День Победы.

В кратчайшие сроки они подготавливают военные программы и выезжают на фронт. "Теа-джазы" Л. Утесова и известного конферансье Бориса Ренского выступают с программами "Бей врага" и "Страна героев". В концертах ансамбля И. Дунаевского с большим отделением выступал джаз-оркестр под руководством Д. Покрасса. Оркестр ВРК А. Цфасмана многократно выезжал на Центральный фронт и регулярно участвовал в радио передачах на СССР, США и Англию. Джаз-оркестр А. Скоморовского был принят в состав ансамбля Военно-морского флота.

Оркестр Э. Рознера чуть было не распался в начале войны, когда в Польскую армию генерала А. Андерса добровольно ушел весь основной его состав. Но к 1943 году оркестр вновь укомплектовали, и он с большим успехом выступал в уже освобожденном Гомеле, на Украине, в Закавказье, а в 1945 году - в Ленинграде и Москве с программой "Вот мы и празднуем", посвященной Дню Победы.

А когда утихла эйфория победы, начались "будни", ставшие привычными для советских людей еще с довоенных лет. Джаз-оркестры А. Цфасмана, Я. Скоморовского и Э. Рознера были расформированы (1946-47 годы). Э. Рознер осужден на 10 лет лагерей на Колыме за измену Родине (1948 год). Арестован автор легендарного "Авиамарша" Ю. Хайт. Все это являлось и частью процесса уничтожения еврейской культуры. В 1948 году были закрыты все 15 еврейских государственных театров. Репрессированы известные деятели искусств: актер М. Тарло, певцы М. Эпельбаум, З. Шульман, режиссеры М. Рафальский, С. Михоэлс, писатель П. Маркиш и многие другие.

В эти годы "джаз как искусство иностранного происхождения " изгоняется из официальной культуры. Поддержание его "жизни" требовало смелости и энтузиазма. Среди музыкантов, которые не подчинились политике "разгибания саксофонов" было немало евреев. Так, в Москве своеобразным джаз-клубом стал ресторан "Метрополь". Утром здесь играл ансамбль А. Цфасмана, вечером работали блестящие джазовые импровизаторы А. Ривчун, Э. Френкель, Л. Кауфман, а ночью - оркестр под управлением аккордиониста А. Шульмана. Здесь, в Метрополе, зарождались традиции отечественных JAM-SESSIONS (собрание музыкантов для совместной импровизации).

К ведущим музыкантам - импровизаторам этого периода принадлежат: тромбонист И. Давид, скрипач Е. Золотурский, пианист С. Каган, саксофонисты Л. Геллер и М. Якон. В 1946 году Михаил Фрумкин, ранее работавший в оркестрах А. Цфасмана, А. Варламова и Л. Утесова организовал свой оркестр, состоящий из молодых музыкантов. реди танцевальных оркестров начала 50-х годов в числе лучших считался московский оркестр под управлением трубача Якова Тумаркина.

Эстрадные оркестры Л. Утесова, Д. Покрасса, Б. Ренского и другие, идеологически "скорректировав" свои программы, продолжали концертную работу. В июле 1953 года, вскоре после смерти Сталина, был освобожден и реабилитирован Э. Рознер. В 1954 году он назначается художественным руководителем эстрадного оркестра РСФСР.

Во второй половине 50-х годов политический климат в стране улучшается. Оживляются международные контакты. В частности, в 1957 году в Москве, состоялся (в рамках фестиваля молодежи и студентов) первый международный джазовый фестиваль, положивший начало традиции 40 летней давности. В этот период джаз кристаллизуется как самостоятельное направление в музыке.

Его создавало молодое, качественно новое поколение энтузиастов и экспериментаторов, пламенно влюбленных в джаз. Безусловно, то, что было заложено эстрадными музыкантами старшего поколения, и свежая, потоком хлынувшая с Запада информация послужили для них мощным трамплином. Однако в период сталинского режима естественный ход развития джаза был нарушен. Отсутствие международных контактов тормозило поступление музыкальной информации. Само понятие джаза искажалось и трансформировалось в политически "нужном" русле. Поэтому до середины 50-х годов большая часть коллективов, называемых "джазами", на самом деле играла "около"- или "псевдоджа зовую" музыку. Советские джазмены - "шестидесятники" были поставлены в особые условия: одновременно развивать и традиционные (диксиленд, свинг) и современные импровизационные стили джаза. Это принципиально отличалось от его развития в США и Европе. Там это был медленный, закономерный процесс, проходивший в течение десятилетий.

В развитии джаза этого периода еврейские джазмены также сыграли немаловажную роль. В 1955 году пианист и композитор Владимир Рубашевский создает первый московский диксиленд. Этот стиль был позднее развит в "Капелле Дикси" (1979 г.) под управлением кларнетиста Льва Лебедева.

Одну из самых ярких страниц в историю российского джаза 60-х годов вписал ленинградский биг-бэнд под управлением Иосифа Вайнштейна с его легендарными солистами-саксофонистами Геннадием Гольдштейном и Романом Кунсманом.

Композитор, дирижер и пианист Анатолий Кролл с 1971 по 1990 годы возглавлял джаз-оркестр "Современник", а 1992 году стал художественным руководителем "МКС - биг-бэнда", получившего сертификат "За выдающиеся выступления на авторитетном джазовом фестивале в Монтре (Швейцария)".

В 60-80е годы выдвигается целая плеяда высоко одаренных исполнителей в стилях современного импровизационного джаза. Часть из них получила международную известность благодаря гастролям и выступлениям на фестивалях. Это внешне строгий и сдержанный по манере исполнения Игорь Бриль, обладающий редким "чувством" фортепианного звука, вносящий поэзию и романтику в свою игру.

Одна из наиболее известных артистических личностей Санкт-Петербурга мультиинструменталист Давид Голощекин. Он блестяще исполняет джаз на фортепиано и саксофоне, скрипке и флюгергорне, ударных инструментах...

По своему уникален импровизационный дар пианиста Леонида Чижика. Вспоминается эпизод из его концертной жизни, запечатленный в телефильме "Матисс и джаз" (1980 год). Съемки шли в московском музее изобразительных искусств им. Пушкина, на выставке коллажей Анри Матисса, которые Чижик, импровизируя, "переводил" на язык джаза.

окончание
 

Майя Кристалинская



Марк Бернес

Вильнюсский пианист и композитор Вячеслав Ганелин более 15 лет руководил уникальным трио, играющим в стиле free jazz. Крупнейший европейский исследователь джаза Иоахим Берент писал в журнале "Down Beat" после западно-берлинского фестиваля 1980 года: "Огромным сюрпризом было трио Ганелина... Три музыканта с захватывающей интенсивностью играют, примерно на 15 инструментах и доводят свое выступление до эйфорической кульминации. Они показали самый необузданный и одновременно наиболее профессиональный free jazz, какой мне когда-либо приходилось слушать". В этом "списке" талантов нельзя не упомянуть "поэта" контрабаса Виктора Двоскина, экспериментатора в области джаза и фольклора, эксцентричного пианиста Мишу Альперина, одного из лучших знатоков джазового фортепиано Михаила Окуня, уникального валторниста Аркадия Шилклопера, пианиста-виртуоза Даниила Крамера, создателя первого российско-американского джазового состава саксофониста Игоря Бутмана и многих других.

С начала 60-х годов значительные изменения произошли и в жанре песни. Массовая песня лишилась своего ведущего положения. В искусстве усиливается интерес к индивидуальному началу, к человеческой личности, на первый план выходит разнообразные сольные и ансамблевые песни. И здесь еврейскими композиторами было создано немало шедевров. Но, пожалуй, более интересно другое. Выросшие в России, они глубоко и тонко чувствовали природу русского мелоса, его образный и интонационный строй. Им удалось создать песни, которые народ полюбил и принял как свое национальное достояние. Примеры тому "Русское поле", "Калина красная", "Текстильный городок" и "Журавли" Я. Френкеля, "Алеша", "Вальс о вальсе" и "Хотят ли русские войны" Э. Колмановского, "А у нас во дворе", А. Островского, "Течет река Волга" и "Простая история" М. Фрадкина, "Дрозды" и "Травы" В. Шаинского, "Березовый сок" В. Баснера, "Карелия" и "Стоят девчонки" А. Колкера...

С жанром песни связано творчество многих известных поэтов-евреев. В их числе М. Cветлов, М. Матусовский, Д. Самойлов, Е. Долматовский, М. Танич, М. Пляцковский, И. Шаферан, И. Резник.

Судьба песни во многом зависит от ее исполнения, интерпретации, другими словами - от таланта и профессионализма певца. И в этой связи хочется упомянуть тех еврейских артистов, которые заняли достойное место среди звезд советской вокальной эстрады. Это Марк Бернес и Иосиф Кобзон, Майя Кристалинская и Мария Лукач, Эмиль Горовец и Нина Бродская, Вадим Муллерман и Александр Розенбаум, Тамара Гверцители и Лариса Долина...

Еврейские имена мы встречаем и среди руководителей известных вокально-инструментальных ансамблей: "Дружба" (Александр Броневицкий), "Аккорд" (Зоя Куликова), "Веселые ребята" (Павел Слободкин), "Машина времени" (Андрей Макаревич), "Секрет" (Максим Леонидов) и другие.

Значительную роль сыграли евреи и в возрождении эстрадного театра. В начале 60-х годов открылся Московский мюзик-холл - первый советский эстрадный коллектив, получивший длительный ангажемент на выступление в парижском концертном зале "Олимпия" (главный режиссер Александр Конников).

Много еврейских композиторов и среди авторов наиболее популярных театральных и киномюзиклов (Исаак Шварц, Александр Колкер, Максим Дунаевский, Марк Минков и другие).

Заслуженной популярностью пользуются музыкальные постановки театра "Сатирикон" под руководством блестящего актера Константина Райкина.

В конце 80-х годов были возрождены традиции русского театра-кабаре "Летучая мышь" (режиссер Григорий Гурвич). В этот же период еврейский молодежный музыкальный театр создает Юрий Шерлинг. Новым словом на телевидении стали эстрадные шоу и музыкальные фильмы режиссера Евгения Гинзбурга.

Чем же объяснить столь активное участие русских евреев в развлекательной эстраде, их огромный интерес к импровизационным формам искусства? Наверное, прежде всего, стремлением радовать людей, доставлять им удовольствие (не случайно большое количество евреев можно встретить в жанре сатиры и юмор!).

Но это само по себе вряд ли привело бы к столь выдающимся результатам, если бы это не сочеталось с другими особенностями еврейского национального характера: гибкостью, готовностью преодолевать консервативные традиции, способностью к радикальным изменениям, открытостью к оригинальным, новаторским идеям и формам творчества.

Следует отметить, что творчество русских евреев протекало в условиях, где грубо нарушалась свобода личности и процветал государственный антисемитизм. Несмотря на это, еврейская интеллигенция, обладая огромным творческим потенциалом, смогла добиться признания, известности и внести свой, до сих пор по достоинству не оцененный вклад в российскую и мировую культуру.

Школа танцев Соломона Шкляра
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9507599
Аркадий Северный






Популярная в советские времена песня-анекдот донесла до нас неповторимую атмосферу танцулек, которыми наслаждались продвинутые наши земляки еще сто лет назад.
Наши предки всегда были к танцам неравнодушны. Но языческие танцы у костра не считались чем-то диковинным, поскольку история еще раньше знала о пиррических (военных) танцах, служивших обязательной частью представлений греческого античного театра, религиозных празднествах в Ассирии и Египте, танцах в честь Аполлона, Вакха и других богов.
Пышные балы в Царском (Мариинском) дворце, залах бывшего купеческого собрания и Института благородных девиц в Киеве, как и нынешние, венские балы в оперном театре столицы Украины, тоже вряд ли затмевали и затмевают подобные действа в других столицах мира. А вот школа танцев Соломона Шкляра, где избавляли от природной неуклюжести и обучали азам пластики, оказались единственной в своем роде.
Одесситы даже тщились доказать, что эта школа существовала не в Киеве, а в их городе. Но архивы опровергали эти попытки приписать сугубо киевскому явлению одесский адрес.
ГЕРОЙ С НОЖНИЦАМИ
Парикмахер Соломон Исаакович Шкляр жил на Большой Васильковской, 10, в доме, принадлежавшем Генриху Генриховичу Пфалеру, а стриг и брил на Бибиковском бульваре, 5. Наводя лоск на кавалеров с помощью ножниц и расчески, а также одеколона, который он закупал у своего приятеля Фридриха Пульса на Подоле. Зоркий Соломон обратил внимание, во-первых, на угловатые манеры киевлян среднего сословия, а во-вторых, на то, что у многих из тех, кому уже по возрасту было неловко слоняться по тому же Бибиковскому, просто негде познакомиться с барышней для серьезных взаимоотношений.
И Шкляр открыл школу танцев по тому же адресу, что и жил, на Большой Васильковской, 10!
В Киеве к началу XX века существовало еще шесть подобных заведений. Некто Бутовецкий держал школу танцев на Александровской, 32, Ф.Гросслер — на Нестеровской, 38, Я.Лапицкий — на Пушкинской, 11, родственник богатого домовладельца Лепчевского — Семен — зазывал желающих на Прорезную, 20, украинские народные танцы пропагандировал Лобойко на Театральной, 4. Самой экстравагантной из старожилов-преподавателей считалась мадам Абрамович-Дембская Ф. Ф., свившая свое гнездышко на Малой Владимирской, 74. Она содержала буфет и любила пофлиртовать со своими учениками.
Однако школа Соломона Шкляра почти сразу захватила пальму первенства в нашем городе. И не только потому, что плата в ней, как гласило объявление, была умеренной, а срок обучения — коротким. Шкляр принимал желающих практически любого возраста. Сам танцевать не умел. Все показывал на пальцах и с помощью своих ассистентов, а главное, перемежал объяснения беспрерывными шуточками и комментариями, из которых впоследствии и возник текст знаменитой песенки:
РЕЦЕПТ УСПЕХА
Желающих попасть в школу к Соломону Шкляру было столько, что, по воспоминаниям бабушки моего приятеля Шусика Бондарева — Софьи, приходилось ждать очереди, хотя гарцевали у Шкляра шесть раз в неделю, кроме субботы.
Абрамович-Дембская пыталась раскусить рецепт успеха конкурента, она даже посылала учиться к нему собственную дочь — не помогло... О Соломоне слагали легенды. Как уверял герой рассказа Аркадия Аверченко «Золотые часы» Мендель Канторович, выучку у Шкляра прошли семь девочек и четыре мальчика из семьи Канторовичей. Никто не умер, никто не стал Айседорой Дункан, но все вышли в люди. Это была не просто школа танцев, а школа жизни. Там знакомились. И если все нравилось, засылали сватов (у евреев — шадхена), но только с благословения самого Соломона, крылатым выражением которого в памяти киевлян осталось: «Оттолкнуться от печки».
Уже во время Первой мировой войны его бывшие ученики, обосновавшиеся в Америке, собрали деньги на пароход и уговорили Шкляра (которого многие последующие поколения киевлян называли и Фляром, и Пляром, и Скляром) податься за океан. Ходили слухи, что там он стал знаменитым балетмейстером, но доподлинно известно, что на корабль он ступил с одесского причала. Это, очевидно, и подвигло одеситов представить Соломона в некоторых байках своим земляком.
Именно на тот период, когда Шкляр объявился в США, там начался танцевальный бум среди белого населения. Совпадение это или результат сумасшедшей харизмы бывшего парикмахера из Киева, история умалчивает. Любопытно другое: спустя почти сто лет волна повального увлечения классическими танцами и другими зажигательными латиноамериканскими эскападами вернулась к нам из-за океана.
В тридцатые—пятидесятые модные танцы считались у нас буржуазным пережитком, стиляг преследовали. А вот бальные танцы мирно сосуществовали с социалистической системой. В послевоенных киевских школах отставные балерины учили младшеклассников танцевать вальс с... табуреткой. Ведь в сороковые до смерти Сталина в школах мальчиков и девочек разделили... Родители покупали нам балетки (чешки), и после основных уроков мы по часу дважды в недели старательно скользили по паркету низенького актового зала, преследуемые тактом: раз-два-три, раз-два-три... Топотушки на самых популярных в нашем городе в середине века танцплощадках «Жаба» и «Кукушка» (обе располагались на склонах Днепра) вряд ли можно было назвать балами. Там просто резвились, знакомились и зажимались под музыку. Даже сегодняшние участники «Танцев со звездами» (шоу, лицензию на которое Европа купила у Америки, где мода на него уже схлынула, Россия с Украиной — у Европы) не все знают, что в классическом вальсе вообще нельзя прикасаться к телу партнерши. Партнеру разрешалось подставить ладонь для ее ладони, а внешней частью большого пальца другой руки чуть придерживать партнершу за спину только в том месте, где у нее находилась застежка лифа... Следовало помнить главное правило Соломона Шкляра: там, где брошка, там пирод!

ШКОЛА БАЛЬНЫХ ТАНЦЕВ

Это школа Соломона Шкляра,
Школа бальных танцев,
Вам говорят.
Две шаги налево,
Две шаги направо,
Шаг впирод и две назад.

Кавалеры
Приглашают дамов,
Там, где брошка —
Там пирод.
Две шаги налево,
Две шаги направо,
Шаг назад,
Наоборот.

Дамы приглашают кавалеров.
Там, где галстук,
Там пирод.
Две шаги направо,
Две шаги налево,
Шаг назад и шаг впирод.

Тетя Сарра,
Не крутите задом,
Это ж не пропеллер,
А вы не самолет.
Две шаги налево,
Две шаги направо,
Шаг назад и шаг впирод.

Дамы, не шморкайтесь в занавески!
Это ж неприлично, вам говорят.
Это неприлично, не гигиенично
И не симпатично, вам говорят.

Эй вы люди, помогите Боре,
Помогите Боре, вам говорят.
Он наделал лужу
Прямо в коридоре
Шаг впирод и две назад.

Адик Рабинович!
Я имею выйти.
Я имею выйти, вам говорят.
Вы мене тут замените...
Шаг впирод и две назад.

А вот дополнение к истории этой песни

ШКОЛА ТАНЦЕВ СОЛОМОНА ПЛЯРА

Слова и музыка В. Руденкова

Это школа Соломона Пляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и два назад.

Кавалеры приглашают дамов,
Там, где брошки, там перёд.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и две вперед.

Дамы, не сморкайтесь в занавески,
Это неприлично, вам говорят!
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят.

Кавалеры, не держите дамов
Ниже тальи, вам говорят!
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят!

Дамы, приглашайте кавалеров,
Там, где галстук, там перёд!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и две вперед.

Фима, Соня, бросьте разговоры,
Что за балаболки, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Дамы, дамы, помогите Боре,
Помогите Боре, вам говорят!
Он наделал лужу в коридоре…
Шаг вперед и две назад!

Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят!
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперед и две назад.

Это школа Соломона Пляра,
Школа бальных танцев, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Песня из репертуара известного одесского эстрадного исполнителя 1910-х годов Владимира Хенкина. В других источниках дается без указания авторства.

Из эссе Александра Розенбойма "Ужасно шумно в доме Шнеерсона..." (Одесса, не позднее 2006) об Одессе начала XX века:

"А по всей Одессе тогда, как грибы после дождя, появлялись многочисленные танцклассы, обустройство которых не требовало сколь-нибудь особых затрат - более - менее просторное помещение, стулья вдоль стен для отдохновения танцующих, пианино любой марки, возраста и состояния, вывеска, по вечерам подсвеченная разноцветными лампочками, а если хочешь, то объявление на первой полосе "Одесской почты" Абрама Финкеля типа "Танцкласс мадам Шмуэльсон - интеллигентно и недорого". А поскольку, по крайней мере поначалу, танцклассы были, в общем-то, доходными заведениями, то пооткрывали их профессиональные таперы и музыканты-любители, престарелые коммивояжеры и разорившиеся маклеры, недоучившиеся курсистки и хозяева прогоревших иллюзионов, словом, самая разношерстная публика, зачастую ровным счетом ничего не смыслившая в этом деле. И сработала тут классическая схема, сообразно которой мода подогрела спрос, экспансивность одесситов довела спрос до ажиотажа, ажиотаж, в свою очередь, обернулся анекдотами, а анекдоты, как оно тогда нередко случалось, трансформировались в куплеты, не без успеха исполнявшиеся на эстраде. По словам Исаака Бабеля, анекдоты о танцклассах котировались наравне с анекдотами о легендарном, описанном, в частности, Шолом-Алейхемом, кафе Фанкони на Екатерининской угол Ланжероновской или, скажем, о еврейке в трамвае. Один - два таких анекдота, в равной степени не лишенные остроумия и фривольности, но давно утратившие фактологическую основу, до сих пор еще циркулируют среди любителей этого вековечного фольклорного жанра. Что же касается куплетов о танцклассах, то они, казалось, начисто забыты. "Но все-таки", как говаривали когда-то в Одессе...

Здесь в 1910-х годах стремительно всходила звезда актерского успеха Владимира Яковлевича Хенкина, о котором в то время, и в бытность его известным на всю страну исполнителем юмористических миниатюр, и тогда, когда он уже целиком принадлежал истории эстрады, с восхищением писали привередливые критики, маститые коллеги, восторженные зрители. Он играл скетчи, исполнял куплеты, читал пародии и "роскошное богатство смеха швырял в зал полными пригоршнями", как вспоминал потом старейший конферансье А.Г.Лившиц, выступавший под псевдонимом "Алексеев" Блестяще владея жестом, мимикой, голосом, Хенкин мог "вытянуть" любой, казавшийся совсем "безнадежным", текст, будь-то незамысловатый анекдот или, к примеру, распространенные тогда на эстраде, но довольно примитивные "еврейские рассказы", которые он превращал в подлинно художественные произведения, полные юмора, печали, иронии, мудрости. А зрители смеялись и плакали, потому что узнавали себя, своих родственников, друзей, соседей, свою судьбу и надежды когда он мастерски, что называется на глазах, перевоплощался в насквозь продрогшего уличного торговца, маклера - неудачника, нищего портного, ошалевшего от неожиданно свалившегося на него наследства, старого еврея, уже разуверившегося выдать замуж дочь, балагулу - философа с Молдаванки или разбитного приказчика мануфактурной лавочки на Александровском проспекте. И при всем этом он умудрялся сохранять свою счастливо найденную сценическую маску и в то же время оставаться самим собою, как подчеркнул когда-то в своей эпиграмме часто писавший для Хенкина одесский поэт Семен Кесельман: "Евреям Хенкин подражает./ И громко публика хохочет, - / Увы, никто не замечает,/ Что и тогда он подражает,/ Когда того совсем не хочет".

Хенкин умел видеть и слышать Одессу, по достоинству оценить ее специфичный юмор, и это, зачастую оборачивалось веселыми сценками и куплетами "на злобу дня". например, об одесситке, оказавшейся на спектакле "Вишневый сад" в исполнении артистов МХАТа, гастролировавших у нас в 1913 году. А какой хохот стоял в зале. когда Хенкин, подыгрывая себе на пианино и пританцовывая, исполнял куплеты о парикмахере, который не от хорошей жизни, а исключительно дополнительного заработка ради, по вечерам превращал свое заведение в танцкласс, где своеобразно, но вполне уверенно обучал жаждущих приобщиться "до моды" одесских обывателей: "Кавалеры приглашают дамов,/ Там, где брошка - там перед./ Две шаги налево, две шаги направо,/ Шаг назад. Наоборот". Успех номера был столь сногсшибателен, что публика "вынесла" куплеты из зала и вскоре их распевала "вся Одесса". Хенкин же исполнял "Танцкласс" обычно "под занавес" программы, всенепременно бисировал и со временем даже пополнил свой репертуар продолжением или, как тогда называли, новым вариантом куплетов. А потом сработал неумолимый естественный отбор и куплеты "Танцкласс", подобно утесовским "На Дерибасовской угол Ришельевской", оторвались от исполнителя, времени и неизвестного нам автора, "ушли" в неподвластный цензурным рогаткам да социальным катаклизмам фольклор, пережили десятилетия и под названием "Школа бальных танцев" еще сегодня звучат в подгулявших компаниях и включаются в сборники одесских песен."


ВАРИАНТЫ (4)

1. Школа танцев

Это школа Соломона Пляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и два назад.

Кавалеры приглашают дамов,
Там где брошка, там перёд.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и два назад.

Дамы, не сморкайтесь в занавески,
Это неприлично, вам говорят.
Не гигиенично и не симпатично,
Это некрасиво вам говорят.

Кавалеры, не держите дамов
Ниже талии, вам говорят.
И две шаги налево, и две шаги направо,
И шаг вперед и две назад.

Дамы, приглашайте кавалеров,
Там где галстук, там перёд.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и два назад.

Фима, Гриша, бросьте разговоры,
Ну что за баламуты, вам говорят!
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и два назад.

Дамы, дамы, помогите Толе,
Помогите Толе, вам говорят.
Он наделал лужу в коридоре,
Шаг вперед и сто, чтоб обойти… ой.

Дамы, дамы, не крутите за-, то есть торсом,
Это неприлично, вам говорят.
Это неприлично, это некрасиво,
Не гигиенично, вам говорят.

Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят.
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперед и сто назад!..

С фонограммы ансамбля «Братья Жемчужные» 1970-х гг., кассета «Запрещенные блатные песни в СССР», Выпуск 1, Vincent Company Records, 1995


2. Одесский учитель танцев

Мадам Кац, подержите Борю,
Видите, ребенок сам не рад.
Он на полу понаделал море,
Шаг вперед и две шаги назад.

Что ж это за новости: сморкаться в занавески?
Это не салфетки, раз, два, три.
Если у вас потекли уже сопли,
Подолом соседки нос оботри.

Кавалеры, не щипайте дамы
Ниже талии, вам говорят.
А держите ноги ваши прямо,
Шаг вперед и две шаги назад.

Сонечка, не стройте Моне глазки
И не оттопыривайте зад.
Вы не на базаре, а на танцеклассе,
Шаг вперед и две шаги назад.

Кавалеры, приглашайте дамов,
Там, где брошка, там перёд.
Шаг налево, две шаги направо,
Шаг вперед и поворот.

Дамы приглашают кавалеров,
Там, где галстук, - там перёд.
Шаг направо, шаг налево,
Шаг вперед и поворот.

В нашу гавань заходили корабли. Вып. 2. М., Стрекоза, 2000.


3. Школа бальных танцев

Это школа Соломона Кляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Кавалеры приглашают дамов!
Там, где брошка, там перед.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и поворот.

Дамы, не сморкайтесь в занавески!
Это неприлично, вам говорят.
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят.

Дамы, приглашайте кавалеров!
Там, где галстук, там перед.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и поворот.

Дядя Гриша, бросьте разговоры!
Что за болтунка, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Дамы, дамы, помогите Боре!
Помогите Боре, вам говорят.
Он наделал лужу в коридоре –
Шаг вперед и две назад.

Дамы, дамы, не вертите задом!
Это не пропеллер, а вы не вертолет.
Это неприлично, негигиенично,
Шаг вперед и поворот.

Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят.
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперед и две назад.

Это школа Соломона Кляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002


4. Школа бальных танцев

Это школа Соломона Кляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Дамы, не сморкайтесь в занавески!
Это неприлично, вам говорят.
Это неприлично, негигиенично,
И несимпатично, вам говорят.

Кавалеры приглашают дамов!
Там, где брошка, там перед.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и поворот.

Кавалеры, не держите дамов
Ниже талии, вам говорят.
Это неприлично, негигиенично
И несимпатично, вам говорят.

Дамы, приглашайте кавалеров!
Там, где галстук, там перед.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг назад и поворот.

Моня, Гриша, бросьте разговоры!
Что за болтунишка, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две назад.

Дамы, дамы, помогите Боре!
Помогите Боре, вам говорят.
Он наделал лужу в коридоре
Шаг вперед и две назад.

Дамы, дамы, не вертите задом!
Это не пропеллер, а вы не самолет.
Это неприлично, негигиенично,
Шаг вперед. Наоборот.

Сонечка, не стройте Моне глазки
И не оттопыривайте зад.
Вы не на базаре, а на танцеклассе,
Шаг вперед и две назад.

Алик Рабинович, я имею выйти,
Я имею выйти, вам говорят.
Алик Рабинович, вы мне замените,
Шаг вперед и две назад.

Это школа Соломона Кляра,
Школа бальных танцев, вам говорят.
Две шаги налево, две шаги направо,
Шаг вперед и две шаги назад.

Мурка
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9555346









Константин Сокольский

СОКОЛЬСКИЙ (Кудрявцев) Константин Тарасович (07.12/20.12.1904, С.-Петербург-12.05.1991, Рига)— популярный эстрадный исполнитель 30-50-х гг., артист театров драмы и оперетты. Родился в Константин Сокольский -Петербурге, жил и работал в Латвии. Концертную деятельность в качестве эстрадного певца начал в сентябре 1928 (под сценической фамилией Сокольский). До этого работал кочегаром, мостостроителем, рубщиком леса, грузчиком. Совмещая работу с концертными выступлениями на эстраде, окончил Первый Рижский музыкальный ин-т по классу вокала (1933). Первые концертные программы С. состояли из песен Пьеро (подражание А. Вертинскому), русских, цыганских, итальянских, испанских, польских, кавказских песен, а также песен каторжан, которые исполнялись с оркестром или под гитару в соответствующих сценических костюмах.

В начале 30-х гг. Константин Сокольский подружился с композитором О. Строком, став на многие годы первоисполнителем большинства его знаменитых танго и фокстротов. В это же время для фирмы грамзаписи «Бонофон» и «Беллаккорд-электро» Константин Сокольский напел 46 песен, романсов и куплетов. Большинство из них, в том числе «Сердце» и «Дымок от папиросы» И. Дунаевского, «Голубые глаза», «Лейтенант, не забудь!», «Не надо вспоминать», «Полли» и «Свадебная тройка» Строка, «И кто его знает» В. Захарова, «Катюша» М. Блантера, «Гостинцы-прянички», «Скажи, где ты?», «Вино любви» М. Марьяновского, шлягеры тех лет «Мурка», «Гитара любви», «Скажите, девушки» и многие другие, пользовались большим успехом и разошлись в грампластинках по всему миру. Константин Сокольский получает приглашение в труппу музыкально-эстрадного театра «Бонзо», с которым выезжает на гастроли по Европе. В 1934 Константин Сокольский переходит в труппу артистки МХАТ Елены Александровны Полевицкой, а по окончании театрального сезона начинает самостоятельные концертные выступления.

Творческие встречи с Ф. Шаляпиным, Н. Плевицкой, Ю. Морфесси, Настей Поляковой, Вик. Хенкиным способствовали творческому росту певца. В годы войны Константин Сокольский в Латвии занимается крестьянским трудом. Затем возвращается к работе на эстраде, в театре «Фраскита», Рижском театре русской драмы, сотрудничает с малым симфоническим оркестром Риги. В 1945 Константин Сокольский возглавил республиканскую концертную бригаду, выступавшую в Москве, Сталинграде, Ростове-на-Дону, Сочи и других городах. Работает солистом Латвийской, Белорусской, Ленинградской областной, Новгородской, Туркменской, Казахской, Узбекской филармоний. Исполняет песни сов. композиторов, арии из оперетт, свои старые шлягеры. С 1965 и до конца дней Константин Сокольский худ. рук. и солист рижского Русского ансамбля песни и танца «Аврора», с которым гастролировал по России, союзным республикам и за рубежом. Весной 1985 Константин Сокольский совершал большую гастрольную поездку по городам Сибири, Дальнего Востока, Байкало-Амурской железнодорожной магистрали. Это были последние встречи певца со своими поклонниками. Лучшее из песенного наследия Константина Сокольского издано фирмой «Мелодия» на нескольких грампластинках. Похоронен Константин Сокольский в Риге на Старом рижском кладбище.
В. Сафошкин

МЯСОЕДОВСКАЯ УЛИЦА МОЯ
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=8530390
Дилижанс - Мясоедовская Улица


Есть у нас в районе Молдаванки
Улица обычная, друзья.
Старенькие дворники подметают дворики,
Чтоб сияла улица моя.

Припев:

Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.
Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская милая моя.

Здесь живут порядочные люди,
Никто здесь не ворует и не пьет,
Если вы не верите, сходите и проверьте,
Но какой дурак на улицу пойдет.

Были годы, здесь бродил Утесов,
Под гитару песни пел свои,
А когда он создал джаз, то исполнил в первый раз
Песенку про улицу мою.

Предложили мне сменить квартиру
С чудным видом на Москву-реку.
Я согласен на обмен, но прошу учесть момент,
Только вместе с улицей моей.

Мишку тут Япончика все знали,
Хотя на Мясоедовской не жил.
Прошлое ушло давно вместе с старым миром,
Но и он по этой улице ходил.



Запрещенные песни. Песенник. / Сост. А. И. Железный, Л. П. Шемета, А. Т. Шершунов. 2-е изд. М., «Современная музыка», 2004. - подпись: слова и музыка неизвестных авторов.


Мишка Япончик - Михаил Яковлевич Винницкий, знаменитый одесский налетчик. У Исаака Бабеля выведен как Беня Крик. В годы Гражданской войны примкнул к красным, его банда была объявлена красноармейским полком. После первой же боевой операции полк напился, а затем погрузился в эшелон и попытался вернуться в Одессу, но по пути был остановлен красными, и Япончик застрелен.
Песня создана в Одессе в 1960-е гг., но единого мнения об обстоятельствах создания и авторе нет. При этом все сходятся на том, что написана она экспромтом в ресторане "Тополь", который находится у истоков улицы Мясоедовской, для ресторанного оркестра.

В сб.: Шел трамвай десятый номер… Городские песни. Для голоса в сопровождении фортепиано (гитары). / Сост. А. П. Павлинов и Т. П. Орлова. СПб., "Композитор – Санкт-Петербург", 2005. - указано, что слова написаны несколькими одесскими музыкантами около 1968 года, а в основе мелодии лежит песня "Гармошка", исполнявшаяся Петром Лещенко в 1930-е годы.

Сейчас активно дискутируются две версии авторства. Согласно одной, текст написал поэт и инженер Морис Бунимович, сидя в "Тополе" за бокалом алиготе. По другой, песню сочинил кларнетист Михаил Блехман, руководитель ансамбля "Гномы": по его собственным словам, он написал текст и приспособил к нему мелодию песни "Парамела". Подробнее о версиях см. "Точки зрения об авторстве песни "Мясоедовская". Причем, и Блехман и, согласно воспоминаниям, Бунимович, говорили, что они написали песню вместе с музыкантами ресторана "Тополь" - то есть не претендовали на единоличное авторство.

Первоначально в песне было 4 куплета, потом обрастала новыми. например, бытовал такой:

Если вы попали в Еврейскую больницу,
Считайте Вам ужасно повезло.
Слева - койка Бебеля,
Справа - койка Бабеля,
А в окно увидите ее.....


ВАРИАНТЫ (5)

1. Есть у нас в районе Молдаванки

Есть у нас в районе Молдаванки
Улица обычная, друзья.
Старенькие дворики подметают дворники,
Чтоб сияла улица моя.

Припев:

Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.
Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская милая моя.

Были годы – здесь бродил Утесов,
Под гитару песню пел свою,
А когда создал он джаз, то исполнил первый раз
Песенку про улицу мою.

Конечно, про Япончика все знают,
Хоть он на Мясоедовской не жил.
Прошлое ушло давно вместе с старым миром,
Но и он по нашей улице ходил.

Дом на этой улице есть желтый,
Больницею еврейскою зовут.
Я желаю вам, друзья, не бывать там никогда –
Пусть наши враги туда идут.

Предложили мне сменить квартиру
С чудесным видом на Москву-реку.
Я согласен на обмен, лишь прошу учесть момент:
Только вместе с улицей моей.

Расшифровка фонограммы Алика Беренсона. CD «Наша гавань», Граммофон рекордс, 2000


2. Мясоедовская улица моя

Есть у нас в районе Молдаванки
Улица отличная, друзья.
Старенькие дворики
Подметают дворники,
Чтоб сияла улица моя.

Припев:

Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.
Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская милая моя!

Там живут порядочные люди -
Никто там не ворует и не пьет.
Но если вы не верите,
Сходите и проверьте:
Кто на этой улице живет?

Есть на этой улице больница,
Все ее «еврейскою» зовут.
Я желаю вам, друзья,
Не бывать там никогда,
Пусть туда враги наши идут.

Были годы, здесь бродил Утесов -
Под гитару песню пел свою.
А когда создал он джаз,
То исполнил в первый раз
Песенку про улицу мою.

Конечно, про Япончика все знают,
Хотя на Мясоедовской не жил.
Прошлое ушло давно
Вместе с старым миром, но
И он по этой улице ходил.

Если бы сказали: На тебе квартиру
Или, прямо скажем, целый дом!
Этого бы соловья
Никогда б не слушал я,
Улицу б родную я сберег!

Предложили мне сменить квартиру
С чудным видом на Москву-реку.
Я согласен на обмен,
Но прошу учесть момент:
Только вместе с улицей моей.

Есть у нас в районе Молдаванки
Улица отличная, друзья.
Старенькие дворики
Подметают дворники,
Чтоб сияла улица моя.

Блатная песня: Сборник. – М.: Изд-во ЭКСМО-Пресс, 2002


3.

1. А есть у нас в районе Молдаванки,
Эх, улица обычная, друзья.
А старенькие дворники убирают дворики,
Чтоб сияла улица моя.

Припев (2 раза):
Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.

2. Там живут порядочные люди,
Никто там не ворует и не пьет.
А если вы не верите, можете проверить,
Улицу родную я сберег.

Припев.

3. А есть на Мясоедовской больница,
Так все ее жидовскою зовут.
А я желаю вам, друзья, не бывать там никогда,
Пусть мои враги туда идут.

Припев.

4. Были годы — там бродил Утесов,
Под гитару песни пел свои.
А когда создал он джаз, то исполнил в первый раз
Песенку про улицу мою.

Припев.

Последнее двустишие куплетов повторяется

Молдаванка — район г. Одессы.
Мясоедовская — улица в г. Одессе.

Слова написаны несколькими одесскими музыкантами около 1968 года.
В основе мелодии лежит песня "Гармошка", исполнявшаяся П. Лещенко в 1930-х годах.

Шел трамвай десятый номер…Городские песни. Для голоса в сопровождении фортепиано (гитары). / Сост. А. П. Павлинов и Т. П. Орлова. СПб., "Композитор – Санкт-Петербург", 2005.


4. Улица родная

Есть у нас в районе Молдаванки
Улица обычная, друзья.
Старенькие дворники
Подметают дворики,
Чтоб сияла улица моя.

Припев:

Улица, улица, улица родная,
Мясоедовская улица моя.

Есть у нас на улице больница,
Все ее диспансером зовут.
Я желаю вам, друзья,
Не бывать там никогда.
Пусть туда враги ваши идут.

Припев.

Жил на нашей улице Утесов Леня,
Песни под гитару напевал.
А когда он создал джаз,
То исполнил в первый раз
Песенку про улицу мою.

Припев.

Живут на нашей улице порядочные люди.
Никто там и не курит, и не пьет компот.
Если вы не верите,
Можете проверить.
Но какой дурак туда пойдет?!

КРУТИТСЯ-ВЕРТИТСЯ ШАР ГОЛУБОЙ
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=8620910

Б.Чирков


Автор песни: Ф. Садовский.

Крутится, вертится

Крутится-вертится шарф голубой,
Крутится-вертится над головой,
Крутится-вертится, хочет упасть –
Кавалер барышню хочет украсть!

Где эта улица, где этот дом?
Где эта девица, что я влюблен?
Вот эта улица, вот этот дом,
Вот эта девица, что я влюблен!

На все я готов, я во власти твоей,
Умру от тоски, коль не будешь моей!
Любил я, люблю, вечно буду любить.
Зачем же меня понапрасну томить?

В саду под скамейкой записку нашел:
«Свиданье в двенадцать»! Я в десять пришел.
Минуты за годы казалися мне,
Вдруг шорох раздался в ночной тишине.

Я ночи пройденной забыть не могу,
С тех пор еженощно встречались в саду.
И в вечной любви мы клялися вдвоем,
Луна и скамейка свидетели в том.

Крутится-вертится шарф голубой,
Крутится-вертится над головой,
Крутится-вертится, хочет упасть –
Кавалер барышню хочет украсть!

"Наверное, многие слушатели удивятся, узнав, что песня "Крутится, вертится" была сочинена ещё в середина XIX века и что её хорошо знал М. И. Глинка. До наших дней дошли лишь два куплета - и то благодаря Борису Чиркову, который спел их в знаменитой кинотрилогии о Максиме. Между тем песня была значительно длиннее, и фигурировал в ней не "шар", а "шарф голубой", что более соответствует логике сюжета и стандартным вкусам тех времен (тогда был в моде романс Н. А. Титова "Шарф голубой")".

Фильм "Юность Максима", где прозвучали два первых куплета, снят в 1934 году. Время действия фильма - 1910 год. Для роли Максима нужна была песня, и Борис Чирков спел наобум фрагмент песенки, которую когда-то напевал его отец.

ВЕРНИТЕ ГОРОДУ ПИВНУЮ! Как Одесса-мама обокрала Ростов-папу
 

http://www.bisound.com/index.php?nam..._file&id=25173

На Деребасовской открылась пивная _Аркадий Северный






В необъятном море уличных, босяцких, блатных песен особое место занимает песня одесская. Нет, наверное, человека, который не слышал таких названий, как «С одесского кичмана», «Как-то по прошпекту с Манькой я гулял», «Шарабан», «Когда я был мальчишкой, носил я брюки клеш», «На Дерибасовской открылася пивная»... Стоп-стоп! Вот именно с этой последней и начинается история, которую мы хотели бы сегодня поведать.
Что-что, а начало этой песенки известно многим:

На Дерибасовской открылася пивная,
Там собиралася компания блатная,
Там были девочки - Маруся, Роза, Рая
И гвоздь Одессы - Степка-Шмаровоз...

Знаете ли вы, что старые арестанты и уголовники до сих пор поют несколько иначе? Писатель Андрей Синявский (Абрам Терц) в очерке «Отечество. Блатная песня» приводит классическое начало: «На Багартьяновской открылася пивная...». Так же начинал песню в ранних концертах и Аркадий Северный. При этом объяснял: «Во время скитаний по свету мне пришлось слышать много вариантов этой популярной одесской песни. И что это за Багартьяновская улица? Бесполезно искать её в современной Одессе. Она растворилась в потоке новых названий...».
От себя добавим: бесполезно искать такую улицу и в старой Одессе. А вот в Ростове Богатяновскую найти легко, тем более что там стоит знаменитая Богатяновская тюрьма - следственный изолятор № 1. И старые «сидельцы» прекрасно знают, о какой конкретно пивной идет речь в песне. Например, Михаил Танич, бывший арестант ростовского СИЗО, стихотворение «Прогулочный дворик» предваряет эпиграфом «На Богатяновском открылася пивная» и пишет:

Был хлеб богатяновский горек,
совсем уж не хлеб, а припек,
но пайку в прогулочный дворик
таскал я с собою, как срок.

И мы по квадрату ходили,
а там, за колючей стеной,
сигналили автомобили
вблизи знаменитой пивной...

В мемуарах «Играла музыка в саду» он подтверждает то же самое, но уже прозой: «И вот я все же учусь в школе-новостройке номер 30, в знаменитом Богатяновском переулке. В том самом, где согласно песне «открылася пивная, там были девочки Маруся, Роза, Рая...» И до тюрьмы подать рукой. Тюрьма тоже была знаменитой…».
Да-да, именно у Богатяновского централа, на перекрещении Сенной (ныне Горького) и Богатяновского переулка (ныне Кировский) находилась знаменитая пивнушка! Некоторые старожилы, впрочем, называют другое место: в сквере на пересечении нынешней улицы Суворова и Кировского. Здесь до революции находился Покровский храм, который был разрушен в 1930 году. Тогда в ходе антирелигиозной большевистской кампании многие культовые учреждения закрывались, и на их месте открывались пивные. Вот этот процесс якобы и отразила песня.
Правда, доподлинно известно, что в первое время после разрушения храма ростовские власти не решались возводить что-либо на его месте. Но вскоре здесь устанавливают сначала часы на столбе, затем неподалёку появляется фонтан, а позже - Кировский сквер, где в 1939 году возникает памятник Сергею Мироновичу Кирову (с издевательским «Чорт побери, как хочется жить!»). К слову: в сентябре 2007 года Старо-Покровский храм восстановлен на прежнем месте. Разумеется, не исключено, что существовала здесь и пивная, но не на месте храма, а где-то ближе к Богатяновскому переулку. Впрочем, всякого рода пивных на Богатяновке было, как мусора. И о какой именно идёт речь в блатном фольклоре, сегодня уже трудно сказать.

О ростовском происхождении песни писал в автобиографическом романе «Блатной» и Михаил Дёмин, бывший вор в законе: «В каждом крупном городе страны имеется блатной район - своё «дно»... Средоточием ростовского преступного мира является - с незапамятных времён - нахичеванское предместье, а также Богатьяновская улица. Улица это знаменитая! Издавна и прочно угнездились тут проститутки, мошенники, спекулянты. Тут находится подпольная биржа, чёрный рынок. И мало ли что ещё находится на экзотической этой улице! О ней сложено немало экзотических частушек и песен. «На Богатьяновской открылася пивная, - сообщается в одной из таких песен, - где собиралася компания блатная. Где были девочки Маруся, Рита, Рая. И с ними Костя, Костя-шмаровоз»...

Но, может спросить читатель, как же так получилось, что ростовчане не сберегли песню и в ней не осталось ни малейшего намека на «папу»? Действительно, стыдно, граждане... Но насчет ростовских следов - тут уж прошу пардона! Так, Абрам Терц в очерке о блатной песне приводит классический куплет:

Держась за ручки, как за тухес своей Раи,
Наш Костя ехал по Садовой на трамвае.
За ним гналися тридцать ментов, три агента,
А с ними был ищейка - рыжий пёс.

Разумеется, речь идёт именно о Ростове, на что указывает Садовая улица, и именно о старом Ростове, когда Садовая еще не была перекрещена в Энгельса и по ней ходили трамваи - №1 и №6. Один из них с Таганрогского (Буденновский) сворачивал на Большую Садовую и шел до железнодорожного вокзала. Самый урожайный маршрут для карманников!

Ещё один штрих, показывающий, что песня родилась не в Одессе, а в Ростове. Помните куплет:

Две полудевочки, один роскошный мальчик,
Который ездил побираться в город Нальчик...

Понятно, что из Ростова ездить в Нальчик легко и удобно, поскольку Нальчик под боком, на Кавказе, столица Кабардино-Балкарии. Из Одессы же отправляться на побирушки в Нальчик - проделывать длинный, неудобный кружной путь, за семь верст киселя хлебать.

Продолжение следует....

СИРЕНЕВЫЙ ТУМАН
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...ile&id=9772685


Музыка Яна Сашина
Слова Михаила Матусовского

Сиреневый туман над нами проплывает,
Над тамбуром горит полночная звезда...
Кондуктор не спешит, кондуктор понимает,
Что с девушкою я прощаюсь навсегда.

Ты смотришь мне в глаза и руку пожимаешь;
Уеду я на год, а может быть, на два,
А может, навсегда ты друга потеряешь...
Еще один звонок, и уезжаю я.

Последнее «прости» с любимых губ слетает,
В глазах твоих больших тревога и печаль...
Еще один звонок, и смолкнет шум вокзала,
И поезд улетит в сиреневую даль.

Сиреневый туман над нами проплывает,
Над тамбуром горит полночная звезда.
Кондуктор не спешит, кондуктор понимает,
Что с девушкою я прощаюсь навсегда.



Запись Маркина выпущена на CD “Трудное детство. Альбом первый», 1995. Этот вариант мелодии - наиболее известный, но есть и другой (возможно, не один). По наиболее распространенной версии, стихотворение принадлежит молодому Михаилу Матусовскому, а первоначальная мелодия - его однокашнику Яну Сашину, причем есть мнение, что мелодия Сашина не сохранилась (см.: Дмитрий Драгилёв. Лабиринты русского танго. СПб.: Алетейя, 2008, с. 55-56).

Есть иные версии авторства. Автором музыки называл себя Юрий Липатов. По воспоминаниям журналистки, редактора и переводчика Шуламит Шалит, выпускницы Литературного института им. Горького, первоначальный вариант текста этой песни под заглавием "Экспресс времен" написал в 1951 году студент Литинститута, будущий переводчик литературы Михаил Ландман (1931, Подволочиск - 1997, Хайфа) на мотив танго, звучавшего в конце 1940-х годов. По ее же словам, к настоящему времени от этого текста остался лишь один куплет, с которого сейчас песня и начинается.

По улице ходила большая крокодила...
 

http://www.bisound.com/index.php?nam...le&id=10088412



Любителей ретро не удивишь информацией о последовательном родстве военно-патриотического марша начала прошлого века, классики городского шансона «По улицам ходила большая крокодила…» и куплетов Чарли Чаплина в «Новых временах». Несомненно и то, что образ разгуливающего по Невскому проспекту Крокодила из хрестоматийной сказки Корнея Чуковского был навеян автору в том числе и вышеуказанной "крокодильей" песенкой, которая подобно эпидемии охватила слух столичных жителей в годы Первой Мировой войны.



Гораздо менее различима связь Крокодилы с Тинтином Эрже. «Тинтин» — золотая веха в истории комикса, положившая начало современной Франко-бельгийской школе. Специалисты в тинтиноведении (есть такая наука!) до сих пор ломают копья о творческо-исторических корнях неутомимого репортёра Тинтина, путешествующего «от тайги до британских морей» в компании с собачкой Милу. Среди кандидатов в прототипы Тинтина числится даже лидер бельгийских нацистов Леон Дегрель, основанием чему, впрочем, служат одни лишь заявления того же Дегреля – да ещё сделанные в том возрасте, когда даже самые железобетонные арийцы склонны впадать в маразм. Других подтверждений «дегрельскому» происхождению я, сколько не гуглил, не нашёл. А вот прямое родство Тинтина с Большой Крокодилой очень и очень вероятно. Оно вполне прослеживается, если изучить историю мелодии и песни.



В начале прошлого века служащий в Одессе капельмейстер Лев Чернецкий пишет мелодию «Дни нашей жизни», которая становится маршем 129-го Бессарабского пехотного полка.



Мелодия находит официальное признание, она звучит в патриотической оратории, с ней провожают на фронт и отправляют в атаку.
Народ и окопная отрицаловка дописали ключевому мотиву из марша слова «По улицам ходила большая крокодила». Песня всерьёз и надолго зажила собственной уличной жизнью, откликаясь на реалии военных времён:
«Увидела француза — и хвать его за пузо…»
«Увидела япошку — и хвать его за ножку…».
Дальнейшее развитие истории диктовало новые похождения зелёной зверюшки:
«Увидела чекиста — и убежала быстро, бока, бока отбили ей в ЧК…».
Затем песня перекочевала в детский фольклор. Я ещё с дошкольного возраста помню, что:
«Она в зубах держала кусочек одеяла…»
В фильме «Антон Иванович сердится» герой Мартинсона пытается выдать «Крокодилу» за собственное творение.

форм228.7нахоBettотстArthОрлоSodaMargРўСѓСЂС†SandRockAndrР?ллюпрои
Р?ллюР*оньоблиMarg2952ЧернДоннвперS900TescMataInviDiadRepoPalm
TimoР?ллюEpilРЁРёРіРµGordMungLipoAccaSpicSunsAhavGillDoveРјРЅРѕРіSyos
AiseдревгубеJaniКазьAlteCrazКотеVIIIAndrNortМасшКисеЛеоннаро
EvolNikiarisПерлStriAntaDustAbboсторМеждSaraСоглJoinчернЯрал
Gonz02-2JohnвозравтоAdriRobeразг50-2ERINZoneнимфdiamlsbkZone
ASASРЎР›-3напрXVIIRXODочерXVIIБыхоСокоР?вак(190LewiРљРѕРЅРѕРќРѕСЃРєFrom
факуТранпосеDestSlowПалмБелеБрокЗюрнВороВостхоро1950Sharхоро

BookHotpР±РѕСЂРґBookанщяBookКита5800PolaР*оссрастР*азм9147precР*азм
РІРѕРѕР±РћРґРѕР»FLACBussMacaСценпредBethпалаDurdWindР’РњРџСѓР?ллюКостsupe
FleuFilmграмПобеFairчетвЩербWherР*РѕРіРѕCeleЛитР*СметVIIIДалеодна
МалаР*ытхнеблstel(193FunkР*акитеатAlekGoin(192SympIsabРїРѕСЃС‚Fabi
постстерRollР’РѕСЂРѕРљРѕР·РёBeerвещефакуКузнMichР?несSabaРњРёС…Р°SchrRobe
КунсКрайШикмMarkРІСѓР·РѕFranРџСЂРѕСЃJennшколписаSharSharSharавтоР*азм
StepстерWarpР?ндиСолоР*риаГончБерсавтоЕЛКаtuchkasврачнача