Ну, почему, мон шер, не Крёзы мы?
Когда из рук цветочниц светят
Глаза фиалок свежесрезанных, -
Всего три франка за букетик!..
И мы похожи на букет
Чужих бескорневых растений...
Лишь по ночам былые тени
Скользят по сумрачной реке.
Ты видел, как в ночи над Сеною
Встают печально и устало
Тень Государя убиенного
И преданного Адмирала...
Как души всех, кто пал в боях,
Ряды смыкают... ближе, ближе...
И тень России над Парижем
С клинком встает на стременах.
Но утро брезжит над мансардою,
Трубит побудку грач весенний.
Костюм укроет раны старые,
И до поры растают тени.
И я спешу в кафе «Рояль»,
Где чашка кофе с круасаном
И капитан гарсон Грибанов,
Которого сменяю я...
Жизнь взять свое за недожитое
Спешит, как конница под Харьковом...
И степь дымится под копытами
В парижских сумерках фиалковых...
И вновь по сумрачной реке
Скользят в ночи немые тени,
Клочком бальзаковской шагрени
Сгорает прошлое в руке.
Колокольные звоны, колокольные звоны...
В круговерти белесой ни крестов, ни могил.
Только фыркают кони, только фыркают кони...
Над последней дорогой вьётся снежная пыль.
Зачехленное знамя, зачумленное время,
Потускнели погоны на потертом сукне.
То ли благовест слышу над Москвою весенней,
То ли звон погребальный вдруг почудился мне.
Колокольные звоны, колокольные звоны...
Что ж вы рвете мне душу безнадежной мольбой –
То ли стоном державы по величью былому
То ли матушки плачем над сыновней судьбой?!
Над последней дорогой солнце стынет багрово,
Предзакатные тени на багряном снегу, -
То ль по крови замерзшей барабанят подковы,
То ли звон колокольный – разобрать не могу.
То ль звонарь полупьяный, то ль безумное время.
Я не знаю, что будет, все что было, забыл...
Только фыркают кони, только звякает стремя,
В круговерти белесой ни крестов, ни могил.
Октябрьская революция принесла не только радость и надежду на светлое будущее российскому народу. Огромной части этого народа она принесла отчаянье и смерть. Белой гвардии и дворянству не нашлось места в большевицкой России. Те из них, кто успел эмигрировать за границу, потом до конца своих дней мучились тоской о родине. Но большая часть белой гвардии была просто уничтожена. И когда погибала белая гвардия, то оказалось, что кровь их, все же, не голубая, а такая же красная, как и у новых хозяев страны большевиков. Люди одной веры, одной земли, одной крови убивали друг друга, щедро поливая этой кровью родную землю. Белая гвардия будет полностью уничтожена.
Последний раз редактировалось Вячеслав Серёгин, 03.11.2011 в 09:53.
В подпитии я вышел из кружала...
Извозчик! Чай заждался седока!
Вези меня, лиха беда начало –
До следующего, братец, кабака!
Крадется ночь под лай собак бездомных,
Я пьян слегка – еще душа горит...
Между домов с рядами окон тёмных
Неверный свет роняют фонари...
Прибавь аллюр, поехали к «Максиму»!
Держи два франка сверху, силь ву пле!
Мы будем пить сегодня за Россию,
Хоть нет для нас России на земле!
Ты не смотри, что я в пиджачной паре –
Я офицер гвардейского полка!
Сегодня День рожденья Государя...
Я пьян, а ты не знаешь языка!
Друзья, поди, заждались в ресторане!
Парле ву рюс? Гони, мон шер, скорей!
А Государя, братец расстреляли...
Ведь и у вас казнили королей!
Сегодня я – ни слова по-французски –
Наговорился всласть за столько лет!
Сейчас мы выпьем водочки по-русски! ...
Хотя у вас хорошей водки нет
...Спасибо, братец, докатили быстро!
Держи на чай, по-вашему, – вино!
Я, знаешь, сам работаю таксистом,
На Монпарнасе, у месье Арно...
Вот, мез ами встречают у кружала!
Вот Боря, князь, и в прошлом лейб-корнет...
Адьё, француз! Мы не начнём сначала.
Россия – есть! Но государя – нет!
На рю Дарю, на паперти согретой,
Перекрещусь, в былое бросив взгляд…
В Донские степи, где дрожат под ветром
Метёлочки сухого ковыля…
Где запылают ветреные дали,
И эскадрон на марше прорысит…
И юных лет недолгие печали
Развеются, как пыль из-под копыт…
Еще друзья скакали стремя в стремя,
Еще сердца не жаждали отмщенья,
И первый бой не притупил клинки!
Где мы теперь, среди каких народов -
Корнеты восемнадцатого года?
Кто пал в боях, кто спился от тоски.
По прихоти судьбы - кавалеристы,
Из юнкеров и бывших гимназистов,
Погоны офицерские обмыв,
Пушок свой перед зеркальцем крутили
И время до атаки торопили,
Насвистывая маршевый мотив…
Мы с красными Россию не делили.
Вопрос стоял иначе: или-или!
Одним из нас нет места на земле!
И я рубил без тени состраданья,
А после боя пил, как после бани,
И ни о чем уже не сожалел.
Здесь - кто кого! И Сила шла на Силу…
Война меня ломала и рубила,
Отечества лишила и семьи…
Мне часто снится степь перед грозою,
И слышен Глас Небесный: Шашки, к бою!
И дробь копыт… и головы в пыли…
Что ж, мы, юнцы, не нюхали Германской,
Зато взрослели быстро на Гражданской.
Не все успели, жаль! Но я - успел!
Корнеты восемнадцатого года!
Поручики Великого Исхода,
Немногие из тех, кто уцелел…
Вновь сон, как конь несёт в иное время,
Когда друзья скакали стремя в стремя,
И не проснулась жажда у клинков…
Нас опьянял степной, полынный запах,
И мы, смеясь, мечтали о наградах,
Забыв про цену собственных голов…
На рю Дарю, на паперти согретой,
Перекрещусь, в былое бросив взгляд…
В Донские степи, где дрожат под ветром
Метёлочки сухого ковыля…
Где запылают ветреные дали,
И эскадрон на марше прорысит…
И юных лет недолгие печали
Развеются, как пыль из-под копыт…
Еще друзья скакали стремя в стремя,
Еще сердца не жаждали отмщенья,
И первый бой не притупил клинки!
Где мы теперь, среди каких народов -
Корнеты восемнадцатого года?
Кто пал в боях, кто спился от тоски.
По прихоти судьбы - кавалеристы,
Из юнкеров и бывших гимназистов,
Погоны офицерские обмыв,
Пушок свой перед зеркальцем крутили
И время до атаки торопили,
Насвистывая маршевый мотив…
Мы с красными Россию не делили.
Вопрос стоял иначе: или-или!
Одним из нас нет места на земле!
И я рубил без тени состраданья,
А после боя пил, как после бани,
И ни о чем уже не сожалел.
Здесь - кто кого! И Сила шла на Силу…
Война меня ломала и рубила,
Отечества лишила и семьи…
Мне часто снится степь перед грозою,
И слышен Глас Небесный: Шашки, к бою!
И дробь копыт… и головы в пыли…
Что ж, мы, юнцы, не нюхали Германской,
Зато взрослели быстро на Гражданской.
Не все успели, жаль! Но я - успел!
Корнеты восемнадцатого года!
Поручики Великого Исхода,
Немногие из тех, кто уцелел…
Вновь сон, как конь несёт в иное время,
Когда друзья скакали стремя в стремя,
И не проснулась жажда у клинков…
Нас опьянял степной, полынный запах,
И мы, смеясь, мечтали о наградах,
Забыв про цену собственных голов…
Февральский романс (Только что-то опять пополам...)
Автор: Феликс Фихман
Ты февраль на душе - моя грусть и дорога,
Апельсиновый снег по полям.
Только санок полёт, только сердце не дрогнет,
Только что-то опять пополам.
Ни земли, ни зенита - лишь хлопья да ветер.
В девять радуг цветное тряпье.
Может быть нас с тобою и нету на свете,
Лишь две тени да сердце мое.
Лучше б ты меня светом моим не дразнила,
Лучше б мне лошадей не стегать.
Только кружится вороном снег над Россией,
Только в поле снега, как стога.
Только вам не понять, только мы не заплачем.
Может завтра за город свезут,
Поведут мою душу заснеженным плацем
И сотрут, как стирают слезу.
Комментарий: Очень красивый романс, исполненный как Бичевской, так и Агафоновым. У Жанны Владимировны автор, по традиции, «неизвестен», Агафонов же, как выясняется, поет романс на стихи (вот сюрприз-то!) на стихи своего друга, вильнюсского поэта Феликса Фихмана. Так что опять – современная хорошая песня.
Юрий Белоусов - Штабс -капитан
